Горизонт над болотами закрыли гигантские сваи, небо над ними наполнилось аэропланами, а по дорогам начала активно ездить военная техника. Теперь эхо войны звучало повсюду.
Как только они решили переезжать, вернулся Титженс. Сперва Валентайн казалось, что теперь она в раю. Но потом, месяц спустя, она столкнулась с ним буквально на минуту — он тогда показался ей очень мрачным, постаревшим и скучным. И тогда ей сделалось едва ли не хуже, чем когда он был на фронте, — она всерьез засомневалась, что он в своем уме.
Услышав, что Титженс будет квартировать — или, во всяком случае, находиться — неподалеку от Илинга, миссис Уонноп тут же сняла небольшой дом в районе Бедфорд-парк, а в это время, чтобы как-то свести концы с концами, ибо мать работала крайне мало, Валентайн устроилась учительницей гимнастики в большую школу довольно далеко от дома. Таким образом, хоть Титженс и приходил почти каждый день пить чай в их ветхий пригородный домик, она его почти не видела. Единственным свободным днем у нее была пятница, и в этот день она по-прежнему регулярно сопровождала миссис Дюшемен: встречала ее на Чаринг-Кросс около полудня и провожала на ту же станцию, чтобы успеть на последний поезд до Рая. По субботам и воскресеньям она с утра до ночи печатала мамины рукописи.
Иными словами, с Титженсом Валентайн почти не встречалась. Она знала, что из его несчастной памяти стерлись события и имена, но мать говорила, что он очень ей помогает. Стоило только предоставить ему факты — и его ум с чрезвычайной скоростью начинал изобретать разумные с точки зрения тори аргументы или поразительные и интересные теории. Для миссис Уонноп это была огромная помощь в тех редких случаях, когда требовалось написать сенсационную статью для газеты. Она продолжала сотрудничать с той загнивающей газетой, с которой работала и раньше, но это не приносило никаких денег...
Валентайн Уонноп по-прежнему сопровождала миссис Дюшемен, но между ними пропала прежняя близость. Скажем, Валентайн отлично знала, что миссис Дюшемен, сев вечером на поезд на станции Чаринг-Кросс, выходит на станции Клапем, садится в кэб и возвращается на Грейс-Инн, чтобы провести ночь с Макмастером, и миссис Дюшемен отлично знала, что Валентайн это известно. Миссис Дюшемен разыгрывала на людях правильность и осмотрительность, причем и после свадьбы, на которой Валентайн была свидетельницей и где кроме них присутствовала еще неказистая тень какого-то церковного служки. В тот момент уже не осталось очевидных причин на то, чтобы Валентайн и дальше покрывала миссис Макмастер, но та велела ей продолжать до тех пор, пока они не почувствуют, что можно публично объявить о свадьбе. По словам миссис Макмастер, у нее были в обществе недоброжелатели, и даже если впоследствии можно будет опровергнуть их клевету, избежать скандала практически не удастся.