— Если бы мы только могли стереть из памяти тот день... нам было бы проще все вынести... Вы же помните, ваша несчастная мать умирала, когда мы... — сказала она.
— Вы помните... — проговорил он. — Уже тогда вы... Если бы я не уехал в Лобшайд...
— С того мига, когда я впервые увидела вас...
— И я... я... с первой секунды... Я вот что вам скажу... Я как будто выглянул за дверь, а там сплошные пески... но чуть в стороне... маленький родник... И он никогда не иссякнет... Наверное, вы не поймете.
— Да! Я понимаю! — воскликнула она.
Они видели пейзажи... Гладкие песчаные дюны... Какой-то кораблик из Архангельска с поломанной мачтой...
— С первой секунды, — повторил он.
— Если бы мы только могли стереть... — проговорила она.
Эта девушка вызывала в нем нежность и желание защитить.
— Да, вы можете, — сказал он. — Можете вырезать из памяти тот день... Около шестнадцати пятидесяти восьми я сказал вам те слова, и вы признались... Я слышал бой часов на посту конной полиции... И до этой минуты... Вырежьте из памяти эти минуты и заштопайте дыру, которая появится... это возможно... Так иногда поступают хирурги, когда спасают пациента от некоторых болезней, — удаляют кусок кишки и сшивают вместе оставшиеся части... Кажется, при колите...
— Но я не буду ничего вырывать, — сказала она. — Это были первые словесные знаки...
— Нет, неправда, — сказал он. — С самого начала... Каждое слово...
— Так вы тоже... ощутили это! — вскричала она. — Нас тянет друг к другу, будто мы зажаты в тиски... Мы не смогли бы сбежать...
— Боже! Именно так... — проговорил он.
Внезапно он увидел плакучую иву в Сент-Джеймс-парк, в 16:59! Он только что спросил: «Согласны ли вы провести со мной эту ночь?» Она отстранилась от него, спрятав лицо в ладонях... Маленький источник... И он никогда не иссякнет...
А у берега озера появился, помахивая своей изогнутой тросточкой, чуть сдвинув набок сверкающий цилиндр, мистер Рагглс, разодетый в очень длинный фрак, полы которого развевались у него за спиной. Он шел в тусклом солнечном свете, поблескивая пенсне. Рагглс взглянул на девушку, затем перевел взгляд на Титженса, неуклюже распластавшегося на скамье. Легонько коснулся края своего цилиндра. И спросил:
— Ужинаете в клубе сегодня?
— Нет, — ответил Титженс. — Я ушел из клуба.
Рагглс, удивительно похожий на длинноклювого кроншнепа, отведавшего какой-то гнильцы, сказал:
— О, но ведь у нас в комитете была срочная встреча... Было заседание... И вам отправили письмо с просьбой пересмотреть...
— Знаю, — перебил его Титженс. — Я заберу свое прошение об уходе сегодня... и подам его заново завтра утром.