Сестра ответила:
— Конечно, Кристофер.
Она была женой священника, который служил неподалеку от Гроби. У них было несколько детей.
Макмастеру Титженс сказал:
— Сильвия уехала с человеком по фамилии Пероун.
Макмастер только ахнул.
Титженс продолжал:
— Я съезжаю из дома, а мебель сдаю на хранение. Томми отправится к моей сестре Эффи. Марчент едет с ним.
Макмастер сказал:
— Тогда ты, наверное, захочешь переселиться в нашу прежнюю квартиру.
Макмастер занимал почти весь этаж одного из домов на Грейс-Инн. После свадьбы Титженс от него съехал, и Макмастер стал наслаждаться одиночеством, а его слуга перебрался из мансарды в спальню Кристофера.
Титженс сказал:
— Я перееду к тебе завтра, если не возражаешь. К тому времени Ференс успеет вернуться в мансарду.
В то утро за завтраком, спустя четыре месяца после побега супруги, Титженс получил от нее письмо. Она без тени раскаяния просила ее забрать. Писала, что ей до ужаса надоели Пероун и Бретань.
Титженс взглянул на Макмастера. Макмастер, сидевший в кресле к нему спиной, обернулся и посмотрел на друга большими круглыми серо-голубыми глазами, бородка у него подрагивала. Когда Титженс заговорил, Макмастер положил руку на горлышко графина с бренди из граненого стекла на деревянной подставке.
— Сильвия просит ее забрать, — сообщил Кристофер.
— Выпей чуть-чуть! — предложил ему Макмастер.
Титженс хотел было машинально отказаться. Но вместо этого согласился:
— Да. Наверное, стоит. Рюмочку.
Он заметил, что крышка графина подрагивает и звенит. Видимо, у Макмастера дрожали руки. Не оборачиваясь, Макмастер спросил:
— И ты ее заберешь?
Титженс сказал:
— Полагаю, да.
От бренди у него по всей груди разлилось приятное тепло.
— Выпей еще, — посоветовал Макмастер.
— Хорошо. Спасибо.
Макмастер продолжил завтракать и разбирать почту. Титженс тоже. Вошел Ференс, забрал тарелки с беконом и поставил на стол серебряное блюдо с яйцами пашот и пикшей. Спустя долгое время Титженс сказал:
— Да, судя по всему, я поеду за ней. Но мне нужно три дня, чтобы обдумать детали.
Казалось, случившееся не пробудило в нем никаких чувств. У него из ума все не шли кое-какие обидные фразы из письма Сильвии. Бренди не опьянял его, но спасал от предательской дрожи.
— Пожалуй, в Рай[1] поедем к одиннадцати сорока. Можно будет прогуляться после чая, пока день длинный. Хочу заехать к священнику, который живет неподалеку. Он очень помогает мне с книгой, — сказал Макмастер.
Титженс посмотрел на него:
— Так твой поэт и со священниками был знаком? Ну, разумеется... Как его фамилия? Дюшемен, верно?
Макмастер продолжал: