Кстати говоря, и мое сочинение тоже надо рассматривать как своего рода притчу — даже в тех местах, где все выглядит наукообразно и «серьезно». Как только мы начинаем говорить о чем-то, непосредственно не воспринимаемом слушателем, используя при этом известные слова и понятия — это уже притча. Все «научное» описание мира — это тоже притчи. Мы привыкли считать притчами что-то иносказательное, но ведь все естественные науки — иносказание, отличное от непосредственной сути описываемых явлений.
Но мы отвлеклись. Есть и второй смысл у слов эзотерика и оккультизм. Как бы уже у русских слов. Под оккультизмом понимается обычно нечто, относящееся к колдовству, черной магии, общению со злыми духами, спиритизму, НЛО и прочему. Эзотерикой же именуется изложение всяческих космогонических теорий, преимущественно теософского плана, часто в смеси с оккультизмом в последнем смысле.
— Так в чем же разница между христианской литературой и эзотерической?
— Объясню «на пальцах». Обычный человек не видит Бога. Находясь в этом состоянии, христианин принимает интеллектуальную концепцию его существования. Отсюда для него следует, что имеется причина, препятствующая Боговидению — в этой системе координат именуемая грехом. В результате ставится задача: уничтожение греха и достижения святости и бессмертия.
Христианин ограничивает свой интеллект принятием этой одной концепции. Поэтому в христианстве нет развитой космогонии. Она не нужна, просто не требуется для спасения. Наоборот, лишние интеллектуальные конструкции являются помехой в этом деле. Христианство исходит не из интеллектуальных концепций, которые являются лишь стартовой точкой для дальнейшего, а из реальных ощущений обычного грешного, то есть неочищенного, человека. Это реалистический подход. Здесь, кстати, и корень настороженного, мягко выражаясь, отношения христиан к интеллекту. Святые Отцы учат, что исправляется душа безмолвием в разуме. Ведь интеллект, с его бесконечным внутренним монологом, — это свойство падшей природы, и именно он является источником всякой прелести, улавливающей человека в демонические сети.
В эзотерике все не так. Здесь не человек является хозяином интеллекта, а интеллект — хозяин человека. Интеллект строит огромные космогонические конструкции. То, что человек ничего этого реально не ощущает, его — интеллект то есть — совершенно не волнует. Более того, он внушает человеку мысль о том, что все эти конструкции являются его собственным «умозрительным» восприятием реальности. Все эти эгрегоры, пирамиды служителей, иерархии света, вознесенные учителя, высокие сущности и прочие, как им кажется, «духовные» категории пришли в сознание эзотериков не из реального восприятия мира, а из трудов Рерихов, Блаватской, Бейли и прочих продолжателей «славного» дела этих писателей.