Молодой искатель истины не чувствовал себя вправе вести жизнь домохозяина. Сомнения мучили его, желанная ясность сознания и душевный покой не приходили, он ощущал, что у него другая судьба, другой долг. Он чувствовал недоверие к традиционным путям почитания богов, к неукоснительности соблюдения обрядов, к идолопоклонству, практиковавшимся столетиями. Ему казалось неоправданным всегда прибегать к помощи брахманов, считать любого из них носителем "высшего знания". Что можно противопоставить этому? Мульшанкар и сам не знал. Он чувствовал, что ему нужно общество аскетов, саньясинов, тех, кто годами копил мудрость, кто многое познал и многое понял. Значит, нужно было искать их.
Первые попытки увидеть мир своими глазами обернулись неожиданностью. Мульшанкара сразу же обобрали те самые странствующие аскеты, к общению с которыми он так стремился, – с него, спящего, сняли золотое кольцо и отняли вещи, которые он взял из дома. Но ничто не могло поколебать упорного юношу. В 1846 г. он вступил в монашеский орден последователей Чайтаньи и принял новое имя Шуддха-Чайтанья – Чистая Мысль. Не похоже, впрочем, что члены этого ордена произвели на него большое впечатление. В одиночестве бродил он, переходя с места на место, избегая больших городов и знаменитых центров паломничеств: он еще недалеко ушел от родительского дома и опасался, что его силой вернут назад. Так и случилось – встретившийся ему отшельник из родных мест рассказал отцу беглеца, что видел его. Тот приехал с солдатами, которые схватили молодого человека и взяли под стражу. Это было последнее свидание с отцом – ночью юноше удалось бежать, и к утру он уже был вне пределов досягаемости. Никогда потом он не высказывал сожаления по поводу того, что так и не увидел больше родителей. Правда, пишут, что однажды, тоскуя о матери, он сосредоточился и узрел ее "внутренним оком", но никто не слышал от него сетований на свою судьбу.
Шуддха-Чайтанья перестал существовать в 1848 г.: он стал членом ордена саньясинов Сарасвати (один из десяти орденов, основанных Шанкарой). Переход в саньясины для индуиста – событие большое и важное: человек кардинально меняет жизнь, как бы становится другим. (Свами Вивекананда, например, писал соотечественнику: "... тогда еще, в моей предыдущей жизни...", а издатель в сноске поясняет европейскому читателю, что речь идет о времени, когда Свами Вивекананда не был саньясином). Теперь у него нет семьи, и родные, даже зная, что он находится где-то поблизости, не подойдут к нему. Он не должен готовить себе еду, есть мясо и может питаться овощами и фруктами, причем ему, бескастовому, безразлично, от члена какой касты принимать подношение.