Впечатление в целом было удручающим. Места паломничеств, священные реки, пруды и рощи выглядели отвратительно. Повсюду царила алчность, недоброжелательство и корыстолюбие. Ссоры нередко переходили в потасовки – выясняли, кто первым должен войти в священные воды. При этом верующие считали, что омовение очистит их от скверны. Быть может, – думал Дайянанда, – все они поклоняются ложным богам, этим идолам, кускам дерева, камня, глины? Они разъединены, каждая группа говорит о своем боге, ищет в священных текстах подтверждения истинности собственного понимания путей к "освобождению" – правильно ли это? Между ними отсутствует согласие, они далеки друг от друга. Возможно, им надо понять, что в стране есть единая религия, явленная великими мудрецами древности и теперь позабытая всеми.
Его не оставляла мысль, что, пожалуй, брахманы из-за своекорыстия намеренно запутывают верующих нелепыми россказнями, скрывают то, что написано в священных книгах. Присвоили себе роль единственных толкователей основ вероучения, а их трактовки вед не имеют ничего общего с правильным их толкованием: средневековые трактаты, на которые они опираются, полны всяческого вздора и далеки от подлинного содержания текстов. Прочитав как-то раз книжку по медицине, где описывалось строение внутренних органов тела человека, Дайянанда выловил труп из реки и вскрыл его, через полчаса он бросил труп и книжку в воду: реальная картина совершенно не соответствовала тому, что было в книге с диаграммами чакр и лотосов, разъясняющей тантрическое учение о кундалини – жизненной силе, скрытой в человеческом теле>19.
А алчность жрецов! Где те благородные брахманы древности, что превыше всего ставили стремление к знанию? Почтенный махант, глава монастыря, как-то раз прямо предложил Дайянанде остаться с ними, соблазняя его богатством, которое достанется ему после смерти маханта! А отношение к неприкасаемым! А полное отсутствие здравого смысла во многих обычаях, освященных индуизмом! Эта религия в том виде, в котором ее исповедовали соотечественники, – результат деградации великого древнего учения. Она нуждается в очищении, нужно восстановить истинную веру предков, заново перечитать священные тексты, показать брахманам, сколь нелепы их рассуждения, и лишить их права монопольно владеть великой истиной. Такие мысли не покидали Дайянанду.
Ощущение необходимости больших перемен крепло в нем. Казалось, что где-то есть люди, думающие так же, но ближе, чем он, стоящие к истине. За пятнадцать лет странствий не нашлось из встреченных им ни одного, кого он захотел бы назвать своим гуру, единственным учителем. Это очень тяготило его: гуру должен быть у каждого, иначе ищущий истину не достигнет совершенного познания, ибо еще не готов к этому – так утверждает индуистская традиция. Дайянанда был в смятении, подумывал даже о смерти где-нибудь в снегах Гималаев