Самый торжественный день на кумбхамеле – первое омовение в Ганге – начинается с прохождения по городу всех прибывших на праздник – аскетов, саньясинов, членов различных индуистских сект.
Это было яркое зрелище: последователи Шанкары несли посохи с привязанными к ним красными мешочками, в которых лежали священные шнуры дваждырожденных – саньясины носить их уже не могли. Рядом двигались вишнуиты – приверженцы Рамануджи, их шеи очень плотно обвивали ожерелья из кусочков священного дерева тулси, покрашенных в красный или желтый цвет. На груди у них висели четки, и, перебирая их, они проговаривали молитвы. Шли шиваиты с маленькими лингамами на шее и знаком трезубца на лбу, бесконечное число раз повторяя "хара, хара". Они несли человеческие черепа, тигровые шкуры и большие барабаны. Тела их были натерты пеплом в память о боге – покровителе мест погребения (часто шиваиты совершают свои обряды в местах сожжения трупов).
Кумбхамела значила для верующих много. Они ожидали накопления религиозных заслуг, "улучшения" своей кармы и потому совершали омовения, одаривали брахманов. Вот против такого понимания религии и выступил Свами Дайянанда Сарасвати. "Долой всю эту чепуху!" – написал он своей рукой на треугольном полотнище, развевавшемся над его палаткой. Он пробыл на кумбхамеле полтора месяца и все время неустанно повторял верующим, что не существует множества богов, есть только один вездесущий, всепроникающий, всемогущий, всевидящий, всеблагой, милосердный, несотворенный Бог. Он не антропоморфен, у него нет тела, рук, ног. Ошибаются те, кто думает, что можно сделать изображение бога из глины или камня, совершить церемонию "пранапратиштха" ("наделение жизнью") и кусок раскрашенной глины или обтесанного камня превратится в божество. Какая наивность по утрам в храмах пробуждать его, умывать, мазать уста медом, кормить, поить, купать, возить по городу, чтобы он развлекался, укладывать спать и т.д. Какой вздор обращаться с богами так, будто это маленькие живые человечки, отмечать их дни рождения, устраивать свадьбы, петь и танцевать для их удовольствия. С точки зрения здравого смысла разве не нелепо строить огромные храмы, содержать целый штат жрецов-брахманов вместе с храмовыми музыкантами и храмовыми танцовщицами? Поклоняться идолам, утверждал он, то же, что нарисовать дерево, а потом ждать, когда оно зацветет и принесет плоды. Бог один, к нему следует стремиться всем сердцем, но совсем не нужны эти бесконечные пуджи в храмах и на берегах священных рек, многочисленные подношения идолам. Бредни и несуразица считать, что боги разные, что они не равны друг другу по силе и могуществу, что нуждаются в жертвах. Слаб человек, если верит выдумкам брахманов, заявляющих, что без их участия нельзя совершать пуджи. Брахманы говорят, что так написано в священных книгах, но это неправда, веды говорят о едином Боге, и вовсе не нужны жрецы, чтобы поклоняться ему. Речи брахманов, уверяющих, что они знают особые ритуалы, особые мантры и только от правильного их исполнения и зависит милость Бога, – все это ложь! Единый Бог доступен каждому, нет никакого смысла в разделении на секты – вишнуитские и шиваистские, нелепо, что одни верующие твердят "Ом намах Шивая", а другие в это же время – "Ом намах Нараяная".