Как выяснилось, между этими людьми не было ничего общего. Они сильно различались по полу, возрасту и социальному происхождению. Курсы лечения, которые получали эти больные, также были весьма различны. Одни из них подвергались обычным врачебным процедурам: хирургическим операциям, химиотерапии и облучению. Другие прибегали к нетрадиционным методам типа
акупунктуры. Некоторые следовали специальным диетам. Кое-кто встал на путь психологии или религии. Были и такие, кто вообще ничего не делал.
Оказалось, что единственное, что было общего у всех этих ста исцеленных от смертельной болезни, — это истовая вера в то, что их действия принесут желаемый результат.
Вот только не слишком обольщайтесь — по принципу «ну теперь я поверю и выздоровлю». Дело в том, что ваша вера должна быть воистину истовой и даже неистовой. Ибо похоже, что нейросоматический контур человеческого биокомпьютера устроен таким образом (увы, и к глубочайшему сожалению), что любое, пусть даже незначительное неверие он воспринимает как команду «прекратить операцию самоисцеления». А человек представляет собой столь сложное и многоуровневое образование, что, сплошь и рядом веруя во что-то «де юре» или сознательно, мы одновременно не верим в это «что-то» «де фактум» или бессознательно (вспомните-ка столь излюбленную многими и весьма типичную реакцию на неудачи — «в глубине души я в это никогда не верил...»).
Второй «проклятый» вопрос проблемы «включения» ответственного за спонтанные исцеления нейро-соматического контура возникает из невинного, но чреватого очень серьезными последствиями факта/суждения: того, что мы привычно разделяем сознание и тело. Разделяем настолько, что между этими двумя ипостасями нашей сущности возникает не то Железный занавес, не то Берлинская стена. В результате наше тело начисто перестает воспринимать команды нашего же сознания. И, естественно, не подчиняется им. Но не в силу врожденной вредности, а просто потому, что язык сознания не является языком тела. И все наши словесные вопли типа «Выздоровей!» или «Не болей!» в большинстве случаев воспринимаются нашим же любимым организмом как «непереводимая игра слов, основанная на точном знании местных диалектов». Мы как бы имеем две несовместимые информационные системы: соматическую (тела) и семантическую (сознания). Почти как у Киплинга: запад есть запад, восток есть восток, и друг друга им не понять (замените «запад» на «сознание», а «восток» на «тело» самостоятельно).
Пожалуй, наиболее точно (хотя и излишне академично) все это было сказано Т. Боуэрсом (цитирую его по книге Р. Уилсона «Квантовая психология»).