— Ещё быстрее!
Тоня вовремя спохватилась, что тоже должна выражать восторг и удивление чудесам техники. И отдалась всеобщему веселью.
Интересно, настроение пассажиров передалось даже тем, кто наблюдал за ними с крыльца резиденции. Когда на очередном круге, автомобиль пронёсся мимо зрителей, те начали махать кто веерами, кто платками, и тоже кричали:
— Быстрее! Быстрее!
Тоня и не заметила, как махая им в ответ, упёрлась бедром в бедро Лорда. Только на следующем круге обратила внимание, что расстояние между ней и Максимилианом стало неприлично близким. Но первым она ощутила даже не то, что их тела соприкасаются, а то, с каким любопытством наблюдают за ней серые с зелёным ободком глаза. Она вновь вжалась в Николь. Лорд отреагировал на её смущение ухмылкой.
Антонина сбилась со счёта, сколько в итоге они накрутили кругов. Только приближение ужина заставило закончить автомобильную прогулку. Пассажиры вышли из машины. Шарлота и Николь счастливые, раскрасневшиеся, с чуть растрепавшимися волосами, благодарили Лорда за доставленное удовольствие и незабываемые впечатления. Антонина последовала их примеру:
— Спасибо, милорд. Эта чудесная прогулка запомнится мне надолго.
Он принял благодарности с улыбкой и начал огибать машину, чтобы занять водительское сиденье — видимо, собирался поставить автомобиль в гараж.
Проходя мимо Тони, нагнулся к её уху и прошептал:
— Вы плохая актриса, Белинда.
Через несколько секунд автомобиль отъехал. Антонина смотрела ему вслед, ощущая, как сбилось её дыхание. Что Лорд имел в виду? Догадался, что Белинда — это не Белинда? Тоня плохо играет её роль? Почему же тогда он не выведет самозванку на чистую воду? Или дело в другом? В той самой маленькой тайне Белинды, которую почему-то знает Лорд. Эх, понять бы о чём речь…
Максимилиан любил провести пару вечерних часов в библиотеке. Он проглядывал свежие газеты за чашкой кофе. Это был своеобразный ритуал.
— Не понимаю, милорд, как можно в столь поздний час пить бодрящий напиток, специально созданный природой, чтобы употреблять его утром.
Лорд усмехнулся. Ворчание церемониймейстера тоже являлось частью ритуала.
— А что в твоей чашке, Вирджиль? Напиток, специально созданный для педантов? — подтрунил Максимилиан.
— В моей чашке, милорд, ромашковый чай. Напиток, который обеспечит мне крепкий здоровый сон, — парировал Вирджиль, и уверенный, что вышел победителем в этой небольшой дружеской пикировке, углубился в бумаги.
На столике перед церемониймейстером лежали несколько раскрытых папок. Он доставал листы из одной, каллиграфическим почерком делал какие-то пометки и перекладывал в другую. Лорд не особенно обращал внимание на эти манипуляции, пока на свет не были извлечены десять фотографий. На снимках девушки — участницы конкурса. Вирджиль разложил фото на столе: восемь в одну линию и две оставшиеся в сторонке. Потом сделал надписи на обратных сторонах двух отложенных снимков и поместил их в одну из папок. Папку захлопнул и отодвинул.