Больше ее уже ничего не сдерживало, и Дехтирель сорвалась с места и побежала.
Он все знает!
Эта мысль пронзила сознание Дехтирель, как клинок, сразу дойдя до сердца. Девушке стоило огромного труда сдержать свои чувства. И то потому, что воспоминания о том, что произошло две недели назад, до сих пор холодили ее сердце.
Да, она это сделала! Она смогла! Для этого пришлось переступить через себя, но если вспомнить, ради чего все свершилось… Другого выхода просто не существовало!
…оставалось всего несколько часов.
Последние дни бывшие соученицы-послушницы почти не виделись друг с другом. Одни оставались в Обители – им предложили дальше овладевать искусством магии, дабы с течением лет самые лучшие могли войти в Совет наставниц и обучать молодых. Другие уже собирали вещи – им надлежало отправиться туда, где Орден нуждался в их знаниях. Третьи – весьма немногие – переселялись в другие башни, ибо Видящие имели в своем распоряжении несколько таких мест. И лишь одна девушка все это время чувствовала себя неприкаянной. Одна-единственная, та, которой отказали в посвящении, сославшись на ее слишком слабые магические силы.
Это-то и казалось главной несправедливостью. Зачем тогда вообще принимали в Обитель? Зачем учили столько лет? Зачем подавали ложные надежды? Зачем, в конце концов, допустили до последнего испытания? Чувства бушевали, не находя выхода.
Проблема усугублялась тем, что и остаться в Ордене просто так она не имела права. Даже младшей помощницей старшей заместительницы поварихи. Даже уборщицей в комнатах медиумов. Даже служанкой-приживалкой. Все эти теплые местечки давно были заняты послушницами. Девушки менялись то и дело – сегодня они помогали готовить еду, завтра наводили порядок в библиотеке, послезавтра прислуживали наставницам… Тех, кто выказывал особое рвение или умение, оставляли на данной работе подольше, но и только.
Все были при деле. И только девушка, отчисленная уже с последнего испытания, день-деньской сидела в четырех стенах, сложив руки. Лишь иногда покидала она комнату – чтобы дойти в столовую. И тогда ей казалось, что все – даже младшие ученицы, не имеющие права и на первую ступень – взирают на нее с осуждением. «Ну, когда же ты перестанешь цепляться за несбыточную мечту и смиришься со своей участью? Пора отсюда убираться!» - казалось, читалось в их глазах.
Несколько раз приходила старшая наставница, но беседа не получалась. Ей опять предлагали смириться, в то время как она мечтала только об одном – стать такой, как они, ее несостоявшиеся сестры. Это была ее мечта, цель ее жизни, то, ради чего можно пойти на все… А старшие наставницы убивали мечту! Да их всех самих за это убить мало!