Скрываюсь в ванной комнате, захожу в очистительный блок. Невидимые лучи очищают тело и освежают. Не нужно умываться, ходить в туалет. Видел бы кто-нибудь в общине такую штуку — вот был бы аттракцион! Отвлекаюсь и думаю о районе, в котором жила, о хибарах, сложенных из мусора и камня, выгребных ямах в восточной части, куда все сносят помои.
Надо завтра проснуться раньше, чем леварка явится с палкой. Учителя в нашей школе тоже наказывали нерадивых учеников. Может и здесь дисциплина? Хорас сказал же, что я буду учиться.
Наскоро одеваюсь и выхожу к Цеване. Та смотрит неодобрительно.
— Выглядишь, как дешёвка, — произносит она. — Что за вид?
А что не так с видом? Я схватила первое попавшееся платье и башмаки на плоской подошве, стремясь побыстрее одеться. Ну, подумаешь, коричневое, зато очень удобное.
— Отвратительный вкус, — морщится леварка и приказывает. — Иди за мной!
Пожимаю плечами и радуюсь, что не пошла в ход золотистая палка. Цевана отводит меня в небольшую комнату с экранами на всех стенах. Сесть некуда — только стоять. Вдруг понимаю, что даже воды не попила, не говоря о еде. Если меня здесь не будут кормить, я быстро загнусь.
— А...
Стою, мнусь, с опаской поглядываю на палку.
— Что?
— Людям иногда надо есть.
— Усвоишь урок — накормлю, — с лёгкой усмешкой произносит Цевана.
— А если нет?
— Останешься голодной до тех пор, пока не усвоишь.
Вот бездна! Сомневаюсь, что смогу хорошо запоминать без подпитки для мозга. Я отлично знаю, как сложно учиться голодной. Цевана выходит из комнаты, и помещение погружается во мрак. Чуть позже на стенах начинают загораться золотистые знаки, голос произносит незнакомые слова. Леварский? Знаки повторяются, картинки мелькают быстрее, налетают на меня, проскальзывают словно внутрь, досаждают. Трудно сконцентрироваться, сознание плывёт уже через несколько попыток уловить хоть какой-то смысл. Голос звучит везде, отдаётся эхом, мешает думать.
Я не смогу выдержать долго! Происходящее сводит с ума! Время растворяется. Сколько я здесь нахожусь? Минуты или часы? В конце концов мне становится дурно, и я валюсь на пол.
— Лиама! Очнись!
На лицо падают холодные капли. Быстро открываю глаза.
— Ли шно аро?
— Что?
— Ли шно аро?
Постепенно доходит смысл.
— Мне хорошо. Спасибо.
— Ты упала в обморок, — поясняет Цевана. — Но ты молодец! Провела в комнате больше трёх часов и сохранила способность мыслить.
— А что не должна была?
Спрашиваю на леварском и удивляюсь свободному произношению. Кажется, говорю без акцента.
— Некоторые люди сходили с ума, — отвечает Цевана. — Ты легко справилась.