Ничего не ответил Тилус, потому что нечего было сказать ему. Лишь подхватил на плечи камень и, согнувшись, побрел вверх по крутым ступеням. Шел и шептал злые слова, каждому, кто предал его, кто отчаялся и бросил, кто отступил. А Нома смотрела ему вслед, держа за руку мальчика с черными глазами, упорными, как у отца.
Ветер пришел, хохоча, радуясь редкой свободе. Сорок лет после сорока лет перед сорока годами томится он под землей, скованный ледяными цепями, и, лишь на три дня между сорокАми, солнце, заглянув в бездонную нору, растапливает дыханием цепи. Три дня ветер носится по диким степям, выжигая морозом корни травы. И насытившись холодными смертями, возвращается обратно, грезить о жертвах новые сорок лет. Так повелось.
Ветер летел быстрее птиц, что падали наземь ледяными комками, когда башня Тилуса вдруг грозно встала у него на пути. С криком кинулся ветер на преграду, ударился в крепкую кладку, и разнесло его на две равные части, так далеко, что два ветра, два близнеца, крича и воя, неслись по степи, и сила каждого была в два раза слабее. Смеясь, убегали от ветров степные газели, ныряли в норы зайцы, улетали птицы. И ни одного из тех, кто скакал на быстрых конях, не сумел догнать ветер, а время его кончалось.
Увидел Тилус, как рассекла ветер его башня, и крикнул вниз, размахивая руками:
— Вот! Видите, я помог вам, я вас защитил!
Но никого не было внизу, кто мог бы услышать его. Погрузив скарб на повозки, народ степи ушел, спасаясь от ярости ветра.
А рассеченный ветер взвыл и рванулся к пустоши, где жили Вороны Арефа, сильные птицы, рожденные древними сказками. Протек меж сухих деревьев и закричал двойным голосом:
— Слушайте, мудрые! Слушайте, сильные! Тилус-безумец поверг мироздание! Он нарушил заведенный порядок и все переменится, а перемены нужны ли вам?
И, протекая меж кривых стволов, понесся прочь, снова и снова сплетая два ветреных тела.
Глядя вслед ветру каменными глазами, каркнули вороны свое слово. И черная туча из встрепанных перьев закрыла солнечный свет. Широкие крылья резали воздух, будто он сделан из свежего хлеба и воздух плакал от боли под сильными взмахами.
Как несметная стая ножей, налетели Вороны Арефа на крепкие стены. Крушились камни, вывертываясь из своих каменных гнезд, падали вниз, грохоча, и вздымали клубы ледяной пыли, пробивая в земле глубокие дыры. Железные клювы долбили стены и ступени, оставляя на месте камней провалы.
Воздух, пыль, камни, и звезды — все вертелось в черной метели, а когда она стихла, и вороны улетели в свой мертвый лес, Тилус поднял голову и огляделся, хватая скрюченной рукой грязную бороду.