Скорбно смотрят глаза на меня из-под съехавшего вязаного берета. Но спохватывается:
— Да вы пробуйте, пробуйте!
Пробовали пробовать на базаре соленую рыбу? У некоторых продавцов распластанные рыбешки уже приготовлены прямо на куче. Можно подцепить пальцем, съесть, кивнуть и, выбросив хвост в отдельную коробочку или раскрытый пакет, взять кусочек салфетки. Если нет салфеток, любая торговка предложит засаленную, всю в жире от рук предыдущих покупателей, тряпочку. Сервис! Но раз уж он такой, сервис, то лучше взять целую рыбку и совершить над ней знакомую последовательность действий. Оторвать головку, надкусить у хвостика и потянуть зубами, отпластывая половинку маленькой тушки. Снова надкусить и съесть вторую половинку, оставив только скелетик. И сказать, прожевав:
— Полкило, пожалуйста!
Пока продавщица вешает, я спрашиваю:
— А греческого посола сейчас продается хамса?
Она в недоумении хмурит брови, окруженные точками выщипанных волосков, и я поправляюсь:
— С грибком.
— А-а, с грибком! Та одна женщина приносит, вон там стоит, видите? Де умывальник, с угла, но то надо с утра, разбирают ее быстро. А любите да? Я тоже люблю.
То еще удовольствие, черпать из неаккуратной кучи полуразваленную рыбку, покрытую белыми пятнышками. Жир в ней от долгого хранения не горкнет, и появляется специфический привкус. Гурманство. Мама смеялась, вспоминая северное «печорского засола рыбка, с душком». Это, видимо, как с плодами дуриана. Если себя превозмочь, то становишься поклонником этой мерзости на всю жизнь.
Унося пакетик с хамсой, заботливо вложенный продавщицей в еще один пакетик, а тот еще в один — свой, я прохожу мимо вываленной на прилавок песчанки, мелкой, ее на котлетки берут или котам, мимо лопухами распластанной камбалы, есть большая, а есть маленькие размером с ладошку «глосики» или еще проще «лосики» (из справочника я узнала правильное красивое название, вполне литературное, кстати, — «камбала глосса»). Мимо желтой, как послеполуденное солнце, копченой скумбрии, пахнущей так, что лучше быстрее пройти, а то останусь тут, и без денег. Мимо темно-багровых, языками вытянутых лепешек вяленой икры пеленгаса. А тут еще мидии, приваренные, в пакетах по килограмму. Беловатое с серыми оторочками мясо рапана… И треугольнички брюшек скумбрии, состоящие из одного только жира, прихваченного серебряной кожицей с одной стороны, — их так и называют «пузики» и продают поштучно…
Скорее, домой, там сварится картошка и можно будет сесть в кухне, без книги, потому что по пальцам будет течь светлый, свежий жирок.