Московский аэропорт был таким, будто она никуда и не улетала, побыв в самолете. Только вот за стеклами, панелями, гладкими стенами и лентами транспортеров маячила в толпе встречающих Крис, махала тонкой смуглой рукой, улыбаясь и кивая.
Улыбка исчезла после первых объятий и поцелуев. Берясь за ручку сумки, Крис внимательно посмотрела на грустное лицо подруги.
— Вот черт. Я думала, ты наконец, просто решила в гости. А тебя, похоже, нужно утешать? Что случилось?
— И ничего не нужно. Нормально все. Укачалась я просто. Улеталась, в-общем.
Она хотела улыбнуться, но снова пришлось прикусить губу, чтоб лицо не поплыло в плаксивой гримасе.
— Отлично. Значит, Дима. Козел.
— Отлично. Угу.
— Я боялась, вдруг с Тимкой чего. Или с мамой. Как они, кстати?
Шанелька кивнула. Логично, да. Сама себе говорила, что бывают горести настоящие. А тут — просто Дима оказался козлом.
— Они хорошо. Тимка меня отвез и с мамой на дачу будет ездить. Мне обещал. У них там урожай. Помидоры.
— А насчет прочего расскажешь дома. Хорошо?
Дальше шли молча, вернее, говорили о пустяках, пока усаживались в машину, покрытую каплями тумана. И Шанелька вдруг вспомнила, как Дима приехал к ней встречать Новый год, его вишневый жигуленок стоял под желтым фонарем, весь в мелких капельках туманной мороси. Блестел празднично, елочной игрушкой, а внутри был таким же теплым, уютным, как маленький серебристый автомобиль Крис. И казалось тогда, вокруг одна сплошная сказка, сбывается на глазах.
— Мы с тобой одни, кстати, будем, целую неделю. Алекзандер уехал на дачу. Только у него не помидоры, а щуки с карасями. Что ты там шепчешь?
Все сказки кончаются, хотела повторить Шанелька, погромче, для подруги. Но застыдилась высокопарности слов. И вообще. Так давно собиралась приехать. И что? Вместо радости Крис будет с ней возиться, нос вытирать, про Диму выслушивать?
— Нам долго? Ехать.
Машина трогалась с места, потом притормаживала, снова делала рывочек, опять останавливалась. Крис внимательно смотрела на стекло, по которому мотались дворники, а за боковыми стеклами так же медленно танцевали другие машины, все в бисерной сырости тумана.
— Не-а. Сейчас на шоссе выберемся и нормально доедем, минут двадцать. Время хорошее, пробок нет, ночь совсем. Завтра выходной, так что сядем ужинать, не торопясь, ты восплачешь, мы его проклянем хором.
— Да ну. Его. Лучше о хорошем будем.
Четко обрисованный светом профиль Крис покачивался вместе с движениями машины. Блеснула улыбка на смуглом лице. Упала на скулу косо подстриженная прядь черных волос.