— Пора, — подсказала Шанелька, когда Крис в очередной раз поглядела на экран мобильного, — и так полтора часа просидели, теперь торжественно обойдем окрестности онежского озера обнаружив обнаженную ольгу…
— Чего?
— Не знала, что ли? Такая на «О» забавка. Однажды Отец Онуфрий Обходя Окрестности Онежского Озера Обнаружил Обнаженную Ольгу… Отдайся Ольга Озолочу… Обманул Ольгу Отец Онуфрий. Не озолотил короче.
— Частица «не» означает конец гармонии, — подытожила, смеясь, Крис, — может котея назовем Онуфрием?
— Чтоб он гонялся за всеми окрестными ольгами? — не согласилась Шанелька, спрыгивая с очередного корявого бревна и нацеливая фотоаппарат на дальний берег, — и вообще, святотатство, надо что-то более светское. Такое, слегка шаловливое, веселое и забавное.
— Разухабистое, — подсказала Крис, — разгульное, босяцкое, гуляй рванина…
Шанелька собралась возразить, но тут над водной гладью в рифму пронесся испуганный и одновременно радостный вопль:
— Кристина!
Кричала женщина, вернее, голос был высоким, девичьим, с нотками режущей ухо истерики в нем.
— Я вас вижу! Подождите! Я щас!
— Теперь нас все видят, — сказала Крис, — до самой, наверное, Обираловки оглядываются. На вопли.
— Это Марианна, — обрадовалась Шанелька, которая уже устала ждать, когда же приключение начнет совершаться, — бежит.
И закричала в ответ, с удовольствием слушая как бросается над водой эхо, увязая в тяжелых ветвях сосен:
— Осторожнее! Марианна! Мари-А-нна!
Фигурка приближалась, прыгая неровно, как заяц, то путаясь в траве, то боком протискиваясь в узкостях между холмиков, заваленных буреломом.
— Что-то я вспомнила, пока кричала. У меня приятельница жила в девятиэтажке, дома новые, двор пустой, гулкий, как колодец. Так ее соседка каждый день выходила на балкон, здоровая такая тетка-грузинка, набирала воздуху и орала вниз, с тирольскими переливами:
— Э-НЕ-ИИИИ-ДААА!
А снизу эхо такое… Дочку звала, из песочницы. Я себя чувствовала, как в античном мифе.
Шанелька набрала воздуху и заорала снова:
— МАРИ-ААА-ННАА!
Фигурка споткнулась, взмахивая руками, пошла медленнее, и уже было видно — совсем бледненькое растерянное лицо с испуганными глазами.
— Напужаешь детку. Флейту свою забудет, с какой стороны трясти, — упрекнула Крис радостную Шанельку, — что она вообще тут делает, спрашивается?
Шанелька ехидно хмыкнула, но честно пожала плечами.
— Извините! Пожалуйста, извините! — девочка переводила глаза с немного хмурого лица Крис на оживленное лицо Шанельки, тонкие брови умоляюще поднимались домиком, и губы уже знакомо кривились.