Подгоричани повернулся к арестованному, наткнулся на его взгляд и замолк на полуслове: так смотрят на нечаянно раздавленную гадость.
Граф отдернул глаза, нажал на кнопку звонка и, когда в дверях появился жандарм, не глядя на арестованного, сказал:
— Уведите.
Оставшись один, Подгоричани долго ходил по кабинету, а затем принялся дописывать протокол допроса.
«1905 года 31 января в городе Екатеринбурге я, отдельного корпуса жандармов ротмистр Подгоричани, допрашивал нижепоименованного в качестве обвиняемого, который показал: «Зовут меня Борис Антонович Чистяков».
О своих летах, месте прописки, звании, местожительстве здесь в городе Екатеринбурге и вообще, а равно по другим пунктам, означенным в настоящем протоколе, Чистяков отказался объяснить что-либо. На предъявленные ему обвинения Чистяков заявил, что он ничего не желает отвечать по этому поводу…
Подписать настоящий протокол назвавшийся Чистяковым также отказался и не объяснил причины».
Следствие по делу Уральского комитета РСДРП затянулось. Экспертиза установила, что паспорта, которые предъявили арестованные (за исключением С. А. Черепанова), были фальшивыми. Продолжать следствие, не выяснив личность каждого из арестованных, было нельзя. Между тем, екатеринбургским делом заинтересовался департамент полиции и запросил фотографические карточки арестованных.
20 февраля Подгоричани вынужден был ответить в Петербург:
«Карточек пяти нелегальных, задержанных в Екатеринбурге, нет, сниматься отказались… Надо ли сообщать наружный вид?»
Подгоричани вызывал арестантов к себе, приезжал в тюрьму сам, убеждал, уговаривал, угрожал. Комитетчики только посмеивались.
А между тем…
«Протокол 1905 года марта 26 помощник начальника Екатеринбургской тюрьмы Конюхов составил настоящий протокол о нижеследующем.
Сего числа старший надзиратель Завиралов заметил в нижнем этаже в карцере, двери которого были открыты для дезинфекции, спрятавшегося арестанта Кулькова, которого и вывел в коридор. В последнем находился я, Конюхов. И так как карцер расположен против одиночек с политическими арестантами и последними могло быть что-нибудь передано или наоборот, то я, Конюхов, совместно со старшим надзирателем Завираловым обыскал Кулькова, у которого оказались спрятанными в борту бушлата две стальные пилки для резки металла, ввиду чего мною немедленно приступлено было к обыску в камерах политических арестантов…
При тщательном обыске Чистякова у него найдено: в кармане новый перочинный нож, в рубашке зашитые деньги 9 руб. И в брюках 4 р. 90 коп., а в сапогах между подклейками голенищ паспортная книжка на имя коллежского асессора Сергея Афанасьевича Домрачева, у Белевского же в кармане визитки письмо в конверте без адреса, а в пальто оказался зашит паспорт… на имя мещанину Павла Андреевича Соколовского.