Вилонов не случайно стоял в списке непокорных первым. Именно он был душой бунта, вернее, настоящей воины против тюремщиков. Он вел ее упорно и целеустремленно, используя всякую, даже небольшую возможность.
Михаил понимал, что сила тюремщиков не только в каменных стенах, законах и инструкциях, айв слабости заключенных. А главная слабость последних — в разобщенности. Если рвутся нити, соединяющие человека с его единомышленниками, он слабеет, вянет его воля, бодрость и напористость сменяется апатией, покорностью, тоской.
Когда же человек вместе с другими, он заражается их силой, и группа единомышленников не просто арифметическая сумма, а гораздо больше. Если человек не одинок он, как правило, интенсивнее мыслит и чувствует он может сильнее сопротивляться, у него появляется прибавочная энергия, возникает максимальная воля к жизни к свободе. Поэтому главное, чего добивался Михаил и здесь, в тюрьме, — возможность общаться друг с другом и не просто для разговоров, а для серьезных занятий. Это было нужно и для него, и, может быть, в большей степени для остальных арестантов.
Делалось это обычно так. В одно и то же время арестанты нескольких камер просились в клозет, а оттуда возвращались не к себе, а обычно в шестую камеру (она была самая большая), где и проходили занятия.
Утром 25 мая Вилонов, как всегда, «увлек» (по выражению тюремного инспектора) своих товарищей на занятия. Попытки надзирателей разогнать арестантов успеха не имели. Тогда в камере появился сам начальник тюрьмы Хлепетин, длинный и сухой, как инструкция, и деревянным голосом приказал разойтись. Михаил, глядя в его бесцветные глаза, ответил, что они разойдутся как только кончат занятия. Хлепетин несколько секунд неподвижно постоял, затем повернулся и вышел из камеры. Через час разошлись и арестанты, договорившись продолжить занятия после обеда. Но… после обеда для посещения клозета открылись двери только одной камеры. Арестантов из другой камеры выпустили, когда захлопнулись двери первой. На все требования заключенных надзиратели отвечали, что таков приказ начальника тюрьмы.
Наконец очередь дошла до камеры № 8, в которой находился Вилонов. Выйдя в коридор, Михаил потребовал вызвать для объяснений начальника тюрьмы. Вместо него появился старший надзиратель и заявил, что Хлепетин придет только тогда, когда все арестанты зайдут в свои камеры. Михаил снова повторил, что они настаивают на вызове начальника и считают себя вправе находиться в коридоре, пока другие заключенные не выпущены в клозет. Старший надзиратель ушел. Но и второй раз вместо Хлепетина явился его помощник ротмистр Беклемишев: желающие объясниться пусть пройдут в кабинет начальника. Этого тоже не приняли.