И еще успевает понять, что сзади падает Эйрик.
* * *
Нет!
Нет-нет-нет-нет!
Ивен почти теряет сознание, но просто упасть не может. Не сейчас. Иначе все зря.
Этого просто не может быть.
Изо всех сил не смотрит по сторонам. Это невыносимо. Она чудовище… То, что она устроила здесь…
Пепел и дым.
Пепел, словно снег, кружится…
Эйрик лежит на спине, запрокинув голову… У него обгорели волосы, красные пятна ожогов на лице, тлеет рукав… Она не хотела!
Она надеялась, что огонь ударит только вперед, но вышло не совсем так.
Ивен рыдает, трясет его за плечи, что-то орет, сама уже не понимая что…
Паника.
Кажется, что он не дышит, совсем белое, безжизненное лицо.
Он не может умереть.
Просто не может.
Не сейчас. Нет!
Она ударила не просто огнем, там было что-то еще. Такое, что повалило деревья, раскидало все… Невероятной силы.
Она сама не понимает, на что способна.
Чудовище.
Люди ненавидят ее не просто так. Она достойна их ненависти.
Эйрик…
Если она убила его, то остается только самой лечь и умереть. Она просто не сможет жить дальше. Никакого смысла.
Слезы застилают глаза.
Она прижимается щекой к его груди, пытаясь услышать.
Сердце… стучит, тихо, едва слышно.
Боги…
Он жив! Хочется кричать.
— Эйрик! Эйрик, пожалуйста…
Но он не приходит в себя.
Боги…
Там, вдали, за поваленной сосной, кто-то, шатаясь, встает.
Только не это.
Те, что были далеко, сейчас очнутся, и она уже ничего не сможет сделать. Вся ее магия выплеснулась разом, внутри звенящая пустота.
— Эйрик, очнись!
Она трясет его.
Человек за сосной медленно пятится назад, и все быстрее. Он боится, пока не станет нападать…
Нужно уходить отсюда.
Пока люди не пришли в себя.
Эйрик лежит… он слишком большой для нее, слишком тяжелый. Едва ли не втрое тяжелее ее самой. Можно попытаться приподнять его за плечи, подмышки, волоком оттащить в сторону. Так далеко, как только может…
Жалких два шага — почти длинною в целую жизнь. У нее нет сил. Не справиться.
Люди там, за соснами, тоже встают… Их задело только краем. Они уже смотрят… Боятся и ненавидят ее. Ведьма.
Бежать! Иначе будет поздно.
Бежать…
Ивен обнимает Эйрика крепко-крепко. Ложится рядом, положив голову ему на грудь.
Если попытаться поделиться с ним силой, если отдать все, что у нее осталось… все, что есть…
Только бы он пришел в себя!
Если он очнется, он спасет ее. Если нет — уже все равно.
Люди издалека смотрят на них.
* * *
— Держи. Давай, попей немного.
Он принес ей воды.
Глаза у него красные, воспаленные, даже слезятся. Бровей совсем не осталось. Красные пятна ожогов на лице — жуткое зрелище. Но на губах — улыбка.
— Ну, ты сильна! — смеется он. — Валькирия! Никогда бы не подумал. Теперь я буду тебя бояться!