Удивили меня и скоротечные похороны. Князя Ольховского похоронили утром следующего дня, в малом кругу друзей и родственников. Пётр твердил, что это было личное желание отца, но его слова не вызывали доверия. Или у меня просто паранойя?
- Косса, ты в порядке? - с долей сомнения в голосе уточнила сестра. Я спохватилась, что уже час как смотрю в одну точку и сжимаю в руках газету.
- Прости, задумалась, - я виновато улыбнулась. Пожалуй, не стоит говорить Зарине, что убийство её отца слишком мутное. Ей достаточно одного факта его смерти.
Но одного я не учла - несмотря на капризный характер, сестра давно выросла.
- Косс... - потянула она, сощурившись, - видишь ли, я каждые три дня получаю свежую газету из столицы. Это ты у нас живёшь затворницей, а мне интересно, что творится в мире. Кстати, новый выпуск доставили сегодня, прямо к завтраку. Я не сахарная, не нужно меня жалеть. Особенно тебе.
Она не закончила, но я поняла её без слов.
- Ничего подобного, Зарина. Твой отец, а не ты, стал мне чужим. Поэтому утешать младшую сестру имею право! - наигранно-возмущённо заявила я.
- Как будто ты умеешь, - пробурчала она, - я быстрее от передозировки пустынника умру, чем ты утешать научишься.
Вот зараза маленькая! И на это чудовище я потратила лучшие года своей жизни?..
- Мне не нравится смерть отца, - вдруг произнесла она, - сердцем чувствую, нехорошая случилась история. Давай к этой наставнице из Академии сходим?
Я только головой покачала:
- Сходить-то мы можем, но что ты спросить хочешь? У неё ж такие откровения в газете, что иной раз на исповеди не скажешь.
- Ты про кабинет в два часа ночи? - хмыкнула сестра. - Да, меня тоже повеселило. Но возможно, она забыла о важной детали, не приняла во внимание... Ну давай сходим, Косс!..
- Хорошо, Зарина. Но позволь - ты действительно считаешь себя умнее сыщиков?
Дилижанс плавно пошёл на снижение. Ого, неужели прошло два часа?.. Я выжидательно посмотрела на сестру, но она стремительно отвернулась. Покосившись на поднятый вверх нос, решила промолчать. В конце концов, она всего лишь молодая девчонка, да ещё и с приданным в виде паршивого характера. Кровь не водица, а князь Ольховский никогда не был мирным самаритянином, несмотря на внешний сдержанный вид. Я надеялась, что в пансионе Зарина изменится. Станет мягче, дружелюбнее, проводя время в девичьей компании и изучая женские дела. Но видимо, не судьба.
Мой внутренний язычник с иронией напомнил, что кое-кого не изменил даже монастырь.
Больше с Зариной мы не разговаривали. Ссориться с сестрой было на редкость противным делом. Она вообще не признавала своих ошибок, а по ходу ссоры постоянно делала меня виноватой. Поэтому я предпочитала молчать. Захочется ей внимания - оттает сама.