Я спросил Наполеона, являются ли польские солдаты такими же хорошими, как и французские, в условиях менее сурового климата. «О, нет, нет. В других странах, с менее холодным климатом, французский солдат намного лучше. Комендант Данцига рассказывал мне, что во время суровой зимы, когда термометр показывал восемнадцать градусов мороза, было просто невозможно назначить французских солдат стоять на посту в качестве часовых, в то время как польским солдатам было все нипочём. Понятовский, — продолжал Наполеон, — обладал благородным характером, он был преисполнен чести и мужества. Если бы я добился успеха в русской кампании, то, в соответствии с моим намерением, я бы сделал его королём Польши».
Я спросил Наполеона, что, по его мнению, стало главной причиной неудачи его военной кампании в России. «Холод, преждевременный холод и московский пожар, — ответил Наполеон. — Я опоздал на несколько дней — я изучил данные о погодных условиях за последние пятьдесят лет. Сильнейшие холода никогда не начинались примерно до 20 декабря. Но на этот раз они начались на двадцать дней раньше. Пока я был в Москве, термометр показывал три градуса мороза. Такую погоду французы могли выдержать с легкостью; но, когда мы выступили из Москвы, температура воздуха упала до восемнадцати градусов мороза, и, соответственно, почти все лошади пали. В одну ночь я потерял тридцать тысяч лошадей. Из пятисот единиц артиллерии, которые были в моем распоряжении, мы были вынуждены оставить большую часть. Мы не могли из-за недостатка лошадей вести разведку или выслать передовой отряд на лошадях, чтобы найти дорогу. Солдаты пали духом, доходили до сумасшествия и были близки к состоянию полнейшего смятения. Любой пустяк мог испугать их до крайности. Было достаточно четырёх или пяти вражеских солдат, чтобы привести в ужас целый батальон. Вместо того чтобы держаться вместе, солдаты блуждали поодиночке в поисках огня. Солдаты, когда их посылали в головную походную заставу, вместо того чтобы выполнять свои обязанности, покидали посты и уходили в поисках тепла в домах. Одни бродили вразброд и становились лёгкой добычей для врага. Другие же ложились где попало, засыпали с небольшим кровотечением из ноздрей и уже во сне умирали. В таком положении погибали тысячи. Поляки сумели не потерять всех своих лошадей и сохранить масть своей артиллерии, но французы и солдаты других национальностей более не были похожи на самих себя. Особенно пострадала кавалерия. Не думаю, что из сорока тысяч удалось спасти более трех.
Если бы не этот пожар Москвы, я должен был добиться успеха. Я бы там пережил зиму. В том городе насчитывалось около сорока тысяч жителей, находившихся на положении рабов. Ибо вы должны знать, что русская аристократия держала своих вассалов на положении, близком к рабству. Я бы провозгласил свободу для всех рабов в России и уничтожил вассалитет и аристократизм. Это обеспечило бы мне союзническую поддержу со стороны громадной и могущественной массы людей. Я бы тогда или добился заключения мира уже в Москве, или на следующий год двинулся на Петербург. Александр был уверен в этом и отправлял свои бриллианты, ценности и корабли в Англию. Если бы не этот пожар, то я бы добился всего. За два дня до пожара я победил русскую армию в великом сражении под Москвой; я атаковал русскую армию силой в двести пятьдесят тысяч человек, окопавшихся в траншеях по самые уши, и со своими девяносто тысячами полностью разгромил их. Семьдесят тысяч русских пали на поле сражения. Они имели наглость заявить, что именно они одержали победу, хотя уже через два дня я вошёл в Москву.