Вэн уставился на нее. Затем он положил венчик, который держал в руках, и оперся руками на край стойки.
- Поэтому ты так на меня злишься? Потому что я никогда не писал тебе?
Жар на ее щеках стал еще хуже.
- Я не сержусь на тебя.
Он приподнял одну бровь.
- Конечно, не злишься. Ты была колючая и раздражительная с того момента, как сошла с самолета.
- Ты удивлен? Я ничего не слышала от тебя в течение восьми лет, даже о проклятом завещании, которое, как ты, должно быть, знал, будет проблемой для меня. И потом первое, что я получаю, это короткое электронное письмо, в котором говорится, что я должна немедленно приехать в Нью-Йорк, без каких-либо объяснений, - она остановилась, осознав, что ее голос начал повышаться. Дерьмо. Это не должно было иметь значения, и все же она была здесь, делая из мухи слона.
Что-то блеснуло в глазах Вэна, как будто он точно знал, о чем она думает. Она покраснела еще больше.
- Мне все равно, - быстро добавила она, прежде чем он успел что-нибудь сказать. - Я просто хочу вернуть ранчо. Это единственное, что меня волнует.
Наступило короткое молчание.
- Угу, - наконец пробормотал Вэн, выражая целую вселенную сарказма, заключенную в двух бессловесных слогах.
Ей снова пришлось отвернуться от его взгляда, она чувствовала себя уязвимой, как будто случайно показала ему частичку своей души. Что раздражало, потому что разве она не говорила себе, что ей все равно, что он думает? Однажды она это сделала. Но это было тогда, когда ей было шестнадцать и она была в агонии огромной влюбленности. Она преодолела это, как преодолела и одиночество, которое было ее постоянным спутником с самого детства.
У нее было ранчо, и это все, что ей было нужно.
Вэн изучал ее, как будто она была частью механизма, который он оценивал на наличие дефектов, затем, не говоря ни слова, он повернулся и подошел к плите, поднял кофейник и поставил его на кухонный остров. Он достал из шкафа чашку и поставил ее рядом с кофейником, подвинув к ней и коробочку с молоком.
- Кофе, - сказал он нейтральным голосом. - Налей себе чашку, пока я приготовлю завтрак. Мне скоро нужно кое-что сделать, но, если у тебя есть вопросы о завещании или папином письме, я объясню, что могу, прежде чем уйду.
Запах кофе манил и внезапно кофеин показался идеальным противоядием от чувства уязвимости, сидящего в ее груди. Потянувшись за чайничком, она налила себе чашку, добавив немного молока. Нигде не было никакого сахара, поэтому она сделала глоток без него и горячая, горькая жидкость немного успокоила ее.
Она схватила чашку, которая обжигала ее пальцы, но она не отпускала ее.