Через пять минут Вэн подъехал к тротуару и выключил двигатель. Хлоя выглянула в окно, пытаясь понять, почему они здесь, заметив только грязные оконные стекла старомодного бара.
- Оставайся в машине, - сказал он, открывая дверь.
О, черт возьми, нет, он не оставит ее одну, не после всего.
Хлоя потянулась и схватила его за руку.
- Подожди. Я пойду с тобой.
Он резко повернулся, его глаза блестели.
- Ты, блядь, остаешься в машине и на этом все. Я не могу рисковать, чтобы тебя снова заметили.
Под пальцами она чувствовала, как все больше и больше напрягаются мышцы его бицепсов, но не отпустила. Она не собиралась оставаться в стороне, после всего произошедшего, не снова.
- Нет, - она крепче сжала его руку. - Это моя проклятая жизнь, и, если ты принимаешь решения за меня, я ни за что не останусь в машине.
Он смотрел на нее холодным зеленым взглядом. Она смотрела в ответ упрямо не отводя свой, отказываясь от того, чтобы к ней относились как к маленькому ребенку, как к младшей сестре, с которой никогда не советовались, когда принимались решения. Той, которую всегда оставляли позади и в стороне.
Она уже взрослая и будет участвовать в этом, нравится ему это или нет.
Что-то изменилось в выражении лица Вэна, жесткий зеленый свет в его глазах угасал, становился теплее, золотистее. И она вдруг остро ощутила, как его жар просачивается сквозь пиджак и проникает в кончики ее пальцев, которые лежали на его руке.
У нее пересохло во рту, напряжение нарастало между ними, густое и горячее. Такое же напряжение она чувствовала в спортзале накануне.
- Отпусти, Хлоя, - сказал он очень тихо, очень отчетливо, его голос скрипел как гравий.
Но она не хотела отпускать. Она хотела продолжать держаться за него, крепче сжать, проверить все эти твердые как камень мышцы на себе. Посмотрим, что будет, если она ослушается его…
Отпусти его, идиотка!
Правильно. Да. Это было безумие. Какого черта она делает?
Хлоя убрала руку с его руки и отвернулась, ее пульс гремел в ушах, а щеки пылали.
Вэн ничего не сказал. Через мгновение он повернулся, потянувшись к заднему сиденью, где положил свою черную сумку. Послышался звук рытья, а потом что-то упало ей на колени. Сглотнув, она посмотрела вниз.
Это была простая темно-синяя толстовка.
- Надень ее, - приказал он. - И надень капюшон. По крайней мере, он скроет твое лицо.
Под отчаянное биение сердца она почувствовала, как тугой, холодный обруч внутри нее ослабевает, впуская струйки тепла. Тепло, которое не имеет ничего общего с сексуальным напряжением и всего, что связано с пониманием реальности.