Он не мог этого сделать. Он заставил Софию поверить ему и что в итоге с ней случилось.
Да, он знал это. Так же, как он знал, что его братья смотрели на него с удивлением и, вероятно, задавались вопросом, «Что, черт возьми, происходит?». Но внезапно ему стало все равно. Она выглядела так, будто ей что-то нужно и он хотел ей дать это.
Он встретил ее пристальный взгляд.
- Давай, красавица. Пора уходить.
В ее глазах что-то промелькнуло, но он не понял, что именно. Затем она моргнула, глядя на его протянутую руку. И на мгновение он подумал, что она не возьмет ее, что она будет упряма и откажется. Но затем она медленно взяла его за руку, ее пальцы скользнули в его, ее хватка была легкой, но твердой.
При прикосновении ее кожи к его коже его захлестнула волна электричества, наполняя его интенсивным чувством собственничества. Да, она в чем-то нуждалась. Она нуждалась в нем.
Отпусти ее, тупой ублюдок. Все только ради ее защиты.
Но он этого не сделал. И когда она поднялась, Вэн только усилил хватку.
Затем, не обращая внимания на взгляды братьев, он вывел ее из паба.
Глава Восьмая
Хлоя вошла в главную гостиную пентхауса Лукаса и посмотрела наверх на мансардные окна, которые пропускали серый Нью-Йоркский полдень.
Пентхаус настолько отличался от особняка Тейтов, насколько это было возможно, везде были чистые белые стены и темный деревянный пол. Не было безделушек и не удобной мебели. На самом деле, здесь едва ли была какая-либо мебель - пару кресел в открытой планировки гостиной/обеденной зоне, столик и пара барных стульев из нержавеющей стали, задвинутых под кухонный остров.
Это было красивое место, но мрачное, словно здесь больше ничего не было, кроме холодного серого света, проникающего сверху.
Она услышала шаги Вэна по коридору, когда он начал осматривать место - изучая на безопасность, или как-то так. Но так даже лучше, ей нужно было пару минут тишины и покоя, чтобы постоять и подумать.
В основном о том, какого черта она потянулась и взяла его за руку.
Она не понимала того порыва, который заставил ее сделать это. Только то, как они втроем разговаривали друг с другом, заставило ее почувствовать себя... одинокой. Там были какие-то подводные течения, ссылки на вещи, о которых она не знала, немые взгляды, которые говорили об опыте, которым с ней не делились. Они знали друг друга так, как она никогда не знала и, вероятно, никогда не узнает.
Это заставило ее горло сжаться, заставило ее пожелать, чтобы она была частью той связи, которая была между ее приемными братьями, чтобы она была включена в этот круг. Она старалась не обращать на это внимания, потому что, черт возьми, она была частью чего-то на ранчо. Нет, она никогда особо не дружила с кем-то там, но тогда она не чувствовала в этом необходимости. Дела по дому отнимал у нее все время, так что она никогда не чувствовала себя одинокой, а кроме того, когда ей нужно было с кем-то поговорить, самыми лучшими и терпеливыми ушами были лошади.