– Совершенно верно. Но знаете ли вы, что кетоновые тела могут участвовать в энергетическом балансе организма в качестве топлива? Да, топлива – для мышечной ткани, почек и даже для мозга – не смотря на их токсичность. Отсюда можно предположить, что в плане биохимии и энергетики зомби кардинально отличается от здорового человека. И кетоновые тела играют в этой биохимии основную роль!
– Судя по запаху – так и есть. Но, в общем, логично. Зомби не дышат, кровотока нет… Организм работает, но иначе, на других принципах обмена. Кетоны, значит…
– Мы также сделали лабораторные пробы крови и тканей, взятых у зомби.
– Уже «упокоенного»?
– Да, конечно. Но мы сделали это достаточно оперативно, и результатам можно доверять.
– И что же показали тесты?
– Прибор просто зашкалил. У него двухзначный дисплей – показал просто «Hi», и всё. То есть явно за сотню. При норме 1-2…
– А что за прибор такой, если не секрет?
– Да не секрет, конечно. Просто глюкометр, только продвинутый, может помимо глюкозы и кетоны в крови определять, если «полоски» специальные использовать.
– Хорошо. Можно считать, что по биохимии и энергетике зомби мы теперь имеем даже не гипотезу, а вполне рабочую теорию, – снова вступил в разговор Тимофей. – Но есть ли какие-то предположения о причинах? Что вызывает эти изменения в организме? Вирус?
– А вот тут сложнее… Тимофей – я верно запомнил ваше имя?
– Можно даже просто Тим.
– Хорошо… Понимаете, Тим, я ведь не инфекционист и не вирусолог. Я вообще хирург. Ну, что-то знаю о биохимии – куда же без этого? Но вот в вирусологии не могу считать себя специалистом. Да и оборудования необходимого мы не имеем. Даже электронного микроскопа у нас нет! Ох, извините, Ульяна Санна, идиотская шутка. Вырвалось!
– Да шутите на здоровье, Андрей Геннадьевич, что уж…
– Но всё-таки, какие-то идеи у вас есть? – продолжил допытываться Тим.
– А вот знаете, Тимофей, есть! Но предупреждаю сразу, что идея из области… ну, не совсем фантастики, но из области догадок… Вы в курсе, что такое прионы?[86]
– Ну… слышал, но очень мало. «Коровье бешенство» вот почему-то вспоминается.
– И это правильно, поскольку губчатая энцефалопатия крупного рогатого скота – это именно прионное заболевание. То самое «коровье бешенство». А ещё менее известная болезнь Крейтцфельдта – Якоба, а ещё «фатальная семейная бессонница»… Ну и, наконец – уже более известная «болезнь каннибалов», «Куру», среди аборигенов Новой Гвинеи.
– Про «Куру» что-то слышал. Дикари заражались через ритуальный каннибализм, когда поедали мозги больного.
– Да, причём интересно, что исследователь «Куру», Гайдузек, хотя и получил Нобелевку за открытие этой инфекции, сам в прионную теорию не верил. Считал, что это «медленный вирус» – ну, конечно, медленный! Инкубационный период до тридцати лет! А за прионную теорию получил Нобелевку уже другой ученый, Прюзинер, спустя дет двадцать… Но суть не в том.