***
Заезжая на подъездную дорожку дома моей матери, мы с Элис оба храним молчание. Думаю, что расстроил ее, но она не признается. А я не буду извиняться. Мы оба упрямы до невозможного.
Когда раньше я вернулся наверх, я полностью отгородился от нее, кроме требования, чтобы она ждала с такси перед входом к тому времени, как я переоденусь, чтобы мы могли пойти и забрать мою бедную, брошенную машину.
Она, наконец, послушала меня.
Там было такси, ожидающее меня, но это было все. С этого момента наступила полная тишина. И это было абсолютное чертово блаженство. Вся поездка была мирной, если не считать того, что я оставил Либби длинное сообщение с извинениями и просьбой позвонить мне при первой возможности.
Надеюсь, так она и поступит, но я не буду задерживать дыхание. А еще я надеюсь, что она поедет к себе домой, как и говорила, и не вернется к своему конченному братцу.
— Выходи, — бурчу я Элис, выключая зажигание, отстегивая ремень и выбираясь из машины.
Она подчиняется, и мы оба подходим к входной двери,но наша мать уже ждет нас, скрестив руки, и нахмурившись. Она зовет нас внутрь, и мы оба садимся на маленькие кожаные пуфы в гостиной, как привыкли делать, когда были маленькими и по уши в дерьме.
— Что происходит? — спрашивает она, садясь в большое кресло напротив.
— Мне осточертело...
— Он — долбаный...
Мы оба произносим друг о друге, пока поднятая ладонь нас не останавливает.
— Алекс, ты первый, — предлагает она.
— Ладно, — начинаю я и не сдерживаюсь. — Элис сама себя впустила в мою квартиру и что-то сказала Либби, которая после этого собрала вещи и ушла. У нее не было права так поступать, и я на самом деле охренительно зол из-за этого. Она вообще не знает наших обстоятельств.
Мне еще есть, что сказать, но мне не выпадает такой шанс, потому что Элис напирает в полную силу.
— Она не просто так твоя бывшая жена, Алекс. Я не знаю, что этот вздор с «"дьявольским планом» сделал с тобой, но внезапно ты поклоняешься земле, по которой она ходит. Ты спишь с ней?
— Мы не спим вместе. И даже если бы стали, это не твоего ума дела.
— Ладно. — вздыхает мама, и я могу сказать, что она не имеет чертового понятия, с чего начать.
Что, думаю, не помогает оставаться до конца честным о причинах того, почему, в первую очередь, Либби осталась со мной.
— Смотрите, — начинаю я, стиснув зубы, — Прошлой ночью Либби осталась со мной, потому что попала в передрягу, и я возил ее в больницу.
У них обеих открываются рты и образуют маленькое «о».
— Ее ограбили, если вам интересно. И в итоге она соскользнула вниз по скользким ступенькам. — Я поворачиваюсь к Элис и убеждаюсь, что ее глаза широко распахнуты. — Ты бы заметила, если бы посмотрела на ее руки вместо того, чтобы разглагольствовать о причинах ее нахождения там.