Она качает головой.
— Я не заметила.
— Это так, — бубню я.
— А где ты был? — спрашивает мама. — Как ты узнал, что ее ограбили?
Это не должно иметь значения, но я знаю, почему она спрашивает. Она хочет знать, виделись ли мы в последнее время, но я не могу рассказать ей, что ошивался в машине возле ресторана, в котором она ела.
В голову прокрадывается слово «сталкер».
— Мы встречались за ужином и, когда я добрался туда, это случилось. К счастью, ее брат тоже там был и погнался за подонком. Но Либби съехала и пролетела несколько ступенек и достаточно сильно пострадала.
— Она в порядке?
Конечно, моя мать сострадательна. Что до Элис, то эта не купилась на историю.
— Я думала, ты с ней не разговариваешь после всей этой истории с Холли? Что случилось с судебным запретом, который она подала против тебя?
По крайней мере, она задает правильный вопрос. На самом деле, я ничего больше не слышал о том, что там с ним происходит. Делаю себе мысленную заметку поговорить с Бенедиктом, когда выберусь отсюда. Хотелось бы думать, что что-то с этим происходит.
— Он все еще на рассмотрении, — отвечаю я.
— Тогда почему ты помог ей? — бубнит Элис, хмурясь. — Она не заслуживает твоей помощи.
Теперь это выглядело глупо. Не уверен, к чему она ведет, но уже сбилась с пути. Мне нужно сказать им о ребенке. Это единственная спасительная благодать во всем этом.
— Она была ранена, Элис, — выпаливаю я в ответ. — Какого поступка ты от меня ожидала?
Она пожимает плечами.
— Тебе просто стоило оставить ее там.
Это последний комментарий, который я готов сидеть выслушивать. С меня достаточно, и она зашла слишком далеко. Мой гнев бурлит, и я вскакиваю в волнении, отбрасывая пуфик в сторону и отскакивая от нее.
— Ты отвратительна. Прямо сейчас я пойду за этой женщиной на край Земли. И знаешь почему? — Мои руки сжимаются в кулаки, начинающиеся трястись. — Потому что она носит моего чертового ребенка!
Они обе ахают, но я не жду, чтобы обсудить это. Вместо этого я распахиваю входную дверь и захлопываю ее за собой. Разблокировав машину, я сажусь на водительское сидение, когда мама бежит через центральный газон.
— Алекс! — кричит она.
Я поднимаю руку и, качая головой, перевожу машину на задний ход, и выезжаю с подъездной дорожки, нуждаясь как можно скорее убраться отсюда. Я киплю от злости за то, что только что произошло.
Когда еду по улице, касаюсь пальца краном на панели и набираю номер Либби.
Меня отправляют на голосовую почту.
Она проигнорировала оба мои звонка, и у меня начинается паранойя. Учитывая историю ее предыдущего выкидыша, я не хочу подвергать ее большему стрессу, чем необходимо, и я беспокоюсь, что этот удар со стороны обеих наших семей только усилит ее стресс.