Выбравшись из машины, я прохожу к дому и громко стучу в дверь.
Нет ответа.
Стучу снова, на этот раз сжатым кулаком, чтобы это возымело максимальный эффект при соприкосновении с древесиной.
Но ответа все еще нет.
Начинаю думать, что Даниель отправил меня в маленькое путешествие в самое никуда, и на самом деле это не дом Либби. Кажется, ничего не налаживается.
Поворачиваю голову в сторону и смотрю в окна, размышляя, смогу ли попытаться заглянуть внутрь. Жалюзи в гостиной открыты, так что мне остается только заглянуть и проверить.
Ладно, это я говорю себе, когда пересекаю лужайку и подхожу к окну. Прислоняю ладони к стеклу и наклоняюсь, чтобы лучше рассмотреть.
И тогда я это вижу.
Прочищаю горло и тут же отступаю. Я начинаю испытывать вину, но не только ее. Здесь замешано кое-что еще.
Сюрприз.
Может, немного облегчения?
Во рту пересыхает, и я чувствую, как грохочет сердце под рубашкой. Осознание оседает во мне, как порывистый ветер, который только что подул мне в лицо. Это внезапно и неожиданно, но я все равно приветствую его с открытыми руками, чтобы он охладил мою разгоряченную кожу.
Чувствуется хорошо.
Так хорошо.
Губы расплываются в улыбке, и я уверен, что мои глаза широко распахнуты и светятся. Это выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Снова наклоняюсь к окну и полностью сосредотачиваюсь. И тогда понимаю, что это далеко от игры.
Разбросанные по журнальному столику и наваленные друг на друга множество фотографий. Все это наши с Либби снимки, судя по тому, что я вижу, сделанные в разное время и по разным поводам. На полу также стоит старая жестянка для печенья, в которой, кажется, еще больше; даже небольшая коробка для колец. Она слегка приоткрыта, и я почти вижу, как из пластиковой коробки мерцает дешевое серебро.
Ее кольца.
Она и правда хранит кольца.
Видение того, как все разбросано, возвращает ко мне воспоминания. Я так много забыл за эти годы, но все это внезапно ударяет по мне и одним сильным толчком вышибает воздух из легких, и застает врасплох.
Только лишь разложенные там фотографии пробуждают во мне ностальгию. Сложенные вместе снимки рассказывают историю.
Историю о нас.
— А-Алекс?
Я отворачиваюсь от окна и поворачиваюсь к краю подъездной дорожки, где стоит Либби с пакетом в руке. Она выглядит удивленной. На ее лице выражение, как будто она пытается понять, почему я стою в ее палисаднике, прислонившись к окну в гостиную.
Но я ничего не говорю и направляюсь прямиком к ней. Тело горит от всепоглощающего облегчения, высвобождающегося из груди. Все это поражает меня за раз. Все, через что я прошел, кажется, рвется вперед и захватывает меня одновременно.