— Я хочу увидеть Либби. Почему сегодня ты не взял ее повидать меня? Она плохо себя чувствует? Тебе стоит позаботиться о ней. Если она собирается заботиться о моем правнуке, береги ее, — бабушка болтает с собой, пока не находит телевизор, стоящий неподалеку. — Который час?
— Почти шесть, — повторяю я спокойно.
— О-о-о. — Улыбается она. — Джаспер придет посмотреть со мной «Home & Away» с минуты на минуту.
И для меня это сигнал, что пора уйти.
Мы снова начинаем наш предыдущий разговор, и я не могу состроить храброе выражение лица, когда это нахрен разрывает меня изнутри. Эта женщина была моей жизнью в течение тридцати лет, и я не могу сидеть здесь и смотреть, как она увядает.
— Гупи, — выдавляваю я. — Я пойду, ладно? — встав со стула, наклоняюсь и целую бабушку в щеку. — Люблю тебя. Скоро увидимся.
— До свидания, дорогой, — произносит она, я выхожу в холл и закрываю за собой дверь.
— Черт. — Я вздыхаю и прислоняюсь к стене.
— Всё хорошо?
Я смотрю на пожилую медсестру, околачивающуюся поблизости.
— Я в порядке. Просто каждый раз это превращается в испытание, когда я прихожу навестить ее, — признаюсь я.
— Боюсь, будет становиться только сложнее. Ее состояние медленно ухудшается, поэтому прямо сейчас ей нужна поддержка. — Медсестра подходит ближе и хлопает меня по плечу. — Я буду заходить без предупреждения и проверять, как она себя чувствует. Вечера стали довольно трудными для нее с тех пор, как мистер Дункан скончался в прошлом месяце.
Женщина кладет руку на дверь палаты моей бабушки, но я быстро ее останавливаю.
— Что вы сказали?
Медсестра замечает очевидное удивление на моем лице.
— Вы не знали? Мне очень жаль, но мистер Дункан скончался около месяца назад во сне.
Я был совершенно обескуражен. Медсестра кивает и оставляет меня переваривать новость в одиночестве. Я чувствовую себя дерьмом от того, что не был рядом с бабушкой и знал, что нужно что-то менять.
Все мои приоритеты неправильны.
***
Сидя в своей гостиной с полупустой бутылкой виски несколько часов спустя, осознал, каким полным и окончательным разгильдяем я стал. Топить свои печали в алкоголе это не решение, но хотя бы утешение. Огненной жидкости хватает на то, чтобы заглушить ту жалость, которую я ощущаю по отношению к собственной жизни.
Нет девушки.
Нет жены.
Один провальный брак.
Вернув стакан виски к губам, я без сожалений осушаю его до дна. Мое горло обожигает, опаляя нутро до самого живота.
Я уже был в этой точке.
Ненавистная жалость к себе, ощущение, что не избавлюсь от всего этого, пока не осуществлю свою месть.
Мой кулак ударяется о журнальный столик. Я не могу помешать моему мозгу изводить себя изображениями Либби. Каждый раз, когда я закрываю чертовы глаза, она там. Те симпатичные радужки, ее сверкающая улыбка и слегка надутые губки — они никогда не оставят мою голову. Меня ежедневно преследует женщина, которая посчитала меня недостаточно хорошим. Это перманентный шрам в самом центре моей мозговой активности.