Прибой встретил меня радостным фырканьем. Протянув ему с ладони огрызок яблока с обеда, уселась у ног. Конь, шумно вздохнув, положил мне голову на плечо. Тяжелый же, зараза! Но все равно, так приятно. Подняла руку и стала почесывать вороному нос, рассказывая, что он – лучший конь на свете.
– Вижу, вы и впрямь спелись.
Упырь. Собралась встать, но он поднял ладонь:
– Нет, не уходи, мне поговорить надо. Тут, вроде, больше нет никого?
Вошел в денник и сел рядом, почти касаясь плечом. Прибой фыркнул, мотнул головой, здороваясь с хозяином, а потом снова вернулся ко мне.
Я прикрыла глаза, проверяя. Да, он прав. Он, я, лошади и больше никого.
Вздохнул:
– Я должен извиниться, – сделал паузу. – Я дважды обвинил тебя в том, в чем ты был не виноват.
Дважды? Один раз – понятно. С этой микстурой. А второй? Что-то он мне бросил тогда в библиотеке. «Не подходи»? Или, нет, другое. «Ты за мной следишь?»
А сейчас чего ему от меня надо? Спросить или промолчать? Лучше промолчу.
– Вчера я отнес твою микстуру лорду Йарби. Он её проверил. Ромашка, цветки бузины, росянка, да?
– Еще шалфей и фиалка, – вздохнула я.
– А попутно он рассказал мне, как тебя чуть не выгнали с собеседования. Но если б тебя послали следить за мной, ты бы проскочил как по маслу, даже если б у тебя магии не было вовсе. Вот и выходит, что ты не тот, за кого я тебя принял. Извини.
– Да ничего, – пожала плечом я. – У меня хватило уже мозгов понять, что у тебя самого не все ладно.
– И что ты понял?
– Смотри сам. С тобой происходит несчастный случай – падение в реку, но тебя никто не ищет. Целых три дня. Потом ты появляешься здесь и сидишь на уроках, хотя все, что нам рассказывают, знаешь. Вот думаю, ты в опасности и прячешься тут. Но это – не мое дело. И делиться с кем-то соображениями тоже не собираюсь. Разве только с тобой, – позволила я себе короткую улыбку.
– А ты не дурак!
Вздохнул и замолчал. Потом протянул руку и тоже стал почесывать морду Прибоя. Коня наше внимание, похоже, устраивало.
– Спросить можно? – решилась я.
– Попробуй, – отозвался он после паузы.
– Что, как ты думал, было в моём настое?
– Тим, сколько тебе лет? – непонятно ответил он вопросом на вопрос.
– Двенадцать. В октябре тринадцать, – я решила, что тайны в этом нет. – А тебе?
– Мне скоро четырнадцать.
И снова замолчал.
– Так что ты там искал? – повторила я.
– Хочешь знать? – совершенно неожиданно разозлился он. Слова вылетали змеиным шипением из сжатых губ. – Мой позор!
– Ыы-ы? – обалдела я.
– Ладно, – плечи парня как-то обмякли. – Ты после этого не захочешь говорить со мной, но, думаю, так даже лучше. Предыстория проста. Когда умирала моя мама, она взяла с меня клятву, что до двадцати лет я останусь девственником. И я поклялся. И собираюсь сдержать слово, чего бы мне это ни стоило. Она просила из последних сил, понимаешь? И я знаю, она следит за мной оттуда…