– Тим, я понимаю твоё смущение, но смотри на всё проще. Для меня и Бредли ты пока просто ребенок. Юный герцог тебя не тронет, сама знаешь. Так что мы постараемся быть посдержаннее, а ты, если что-то нужно, говори, не стесняйся. А сейчас спокойно иди в дальнюю комнату вместе с Аскани.
Заглянула в дверь, покосилась на стоящую в центре здоровенную кровать. Ага, сбылась мечта идиота! Ну, посплю одетой, не впервой.
Половину следующего дня мы потратили на экипировку – бродили по оружейным рядам громадного рынка, пока у меня ноги заплетаться не стали. Не знаю, откуда у лорда Росса были на все это деньги, – моих бы на такие роскошества, как это оружие, точно не хватило. А на следующий день поднялись в пять утра, перекусили остатками вчерашнего ужина, хлебнули горячей тайры и двинулись к южным воротам. По словам Росса, через два дня нам предстояло повернуть на восток. В трактирах решили больше не останавливаться. И хорошо… Потому что вчера, ложась в постель, Ас снял-таки верхнюю одежду, и я не спала полночи, слушая стук сердца за спиной и чувствуя идущий от обнимающего меня парня жар.
Беспокойно, неудобно, стыдно. Не хочу.
Мы переименовали лошадей. Началось с рыжей. Выяснилось, что произнести с серьезным лицом, не запнувшись, «Сними торбу с виселицы!», не может даже директор, уж больно по-дурацки это звучало. В итоге кобыла получила более благозвучное на наш взгляд имя – Вешалка. Лапоть и Ботинок стали зваться, соответственно, Потя и Ботя. Моя лошадка, напоминавшая именем об уехавшей до осени подруге, так и осталась Бри. Пусть будет! Каждый раз, как говоришь, на сердце теплеет.
Аскани ходил с сумрачным видом. Я с вопросами не лезла и на объяснения не нарывалась. Захочет, скажет сам. Как в воду глядела – на второй день, оглянувшись на едущих позади беседующих Росса и лейтенанта Борина, Ас затеял ментальный разговор.
«Тим, слышишь?»
«Да, конечно. Легко», – чуть улыбнулась я.
«Ты снова меня отталкиваешь. Я совсем тебе не мил?»
Блин. Мил – не мил… Да мне никто не мил, говорила миллион раз!
«Почему?» – как хорошо, что мыслей не видно… Пусть скажет, а я подумаю, как высказать, не слишком обидев, то, что чувствую.
«Ты не взяла с собой ни одной вещи из тех, что тебе сшили. Даже плащ надела старый. Ты сторонишься меня на привалах и никогда сама не зовешь. Когда я тебя обнимаю, ты норовишь как можно быстрее найти повод встать… и потом не возвращаешься, выбираешь другое место».
Правда, что ли? Ой, в самом деле… Ведь я даже сорочки и плащ в последний момент отложила в сторону. И даже от сапожек отказалась. А вчера сама выбрала и купила не такие удобные и красивые, тяжеловатые ботинки на шнуровке выше лодыжки. И заплатила за них из своего кошелька. Причем даже не задумалась, почему так поступила.