— Ты плохого обо мне мнения, Ева.
Она силилась не застонать, он видел. Как самозабвенно она стонала, как его оглушали эти крики.
Рука добралась до края чулок и скользнула по нежной голой коже внутренней поверхности бедра. Она немного развела ноги, он заметил. Сразу же. Как будто инстинкты реагировать так бурно именно на его касания были прошиты на самом глубоком уровне.
Он пожирал ее глазами, чтобы не пропустить тот миг, когда из недоступной, холодной и строгой директора Евы Константиновны, она превратится в ту изнемогающую от страсти женщину на коленях и с его членом во рту.
— Ты нашла карту, Ева? — спросил он глухо.
— Нет, — ответила она, ее дыхание участилось.
— Может быть, ты хочешь ее еще поискать?
— Но…
— Цербер ушел домой, заперев библиотеку на ключ.
Она приоткрыла рот. Веня провел пальцами в опасной близости от ее трусиков и снова стал поглаживать нежные бедра.
— Ты можешь попробовать поискать карту… — прошептал он, задирая ее юбку на талию.
Она стояла, все еще не веря ему. Веня встал на первую ступень стремянки, и его губы стали вровень с ее аппетитной задницей.
— Или ты хочешь смотреть? — спросил он, медленно стягивая с нее трусики. — Как я буду делать это?
Он высунул язык и провел между ее ног. Ева вцепилась в шкаф. Навалилась на стремянку грудью. И шире развела ноги, насколько это было возможно.
Веня улыбнулся.
Вжался лицом в ее ягодицы и проник языком внутрь. Ева охнула. Она была уже мокрой, ожидающей, изнывающей. Он не мог теперь сказать ей, что это пока всё и для начала им нужно поговорить. К черту разговоры. Для начала ему снова нужно оказаться внутри нее.
Он тащился от ее вкуса. От запаха. Тащился от того, что она была его всего несколько часов назад и теперь не стала краснеть или шептать, что ей нужно в душ или придумала еще два десятка отговорок.
Она хочет ему отдаваться также сильно, как он хочет ее брать.
Веня прокрутил язык внутри нее, пальцем поглаживая клитор. Ева вскрикнула и сказала, тяжело дыша:
— Я ничего не нашла. Наверное, надо поискать на столе.
На столе. Даже не «В столе».
Веня не отпустил ее сразу, он облизал ее всю, поглаживая ноги и случайно задевая чувствительные точки. Она сгорала от нетерпения, он хотел, чтобы так и было.
Хотел, чтобы она кончала так часто, как возможно.
И невозможно.
Она задрожала. Стремянка заходила ходуном. Обе руки Вени встретились чуть пониже ее живота, а язык ускорился. Язык порхал и жалил, пока пальцы перебирали и раздвигали складки.
Он почувствовал, как она напряглась. Как вытянулась. И закусила чертову губу, чтобы не орать. Только задрожала всем телом и кончила от его рук и языка.