В этот момент хвостатый пушистик Миш прыгает на кровать, а Чевинфорд начинает гладить его. Проклятый капитан на ощупь находит на полу свои брюки, достает из кармана конфету, избавляет её от обертки и дает своему питомцу. Тот начинает грызть лакомство.
— Что там была за тварь? — спрашиваю я, смотря на питомца капитана. Вдруг у этого зверька есть другая форма…
Чевинфорд в ответ смеется.
— Нет, Миш не умеет превращаться. Это создание когда-то спасло мне жизнь, — говорит капитан. — А я даже не знаю, к какому виду оно принадлежит. Не подскажешь?
— Понятия не имею, — сквозь зубы процеживаю я. И вправду не знаю что это за зверек. В книге по животным Семи Морей множество разных видов, но таких существ я не помню.
Мои брюки носке больше не подлежат, потому все-таки заглядываю в шкаф. Нахожу там парусиновые штаны со шнурком для регулировки размера, одеваюсь.
— Ты ведь не веришь мне? Насчет Архиепископа? — спрашивает он. — Вижу, что не веришь.
А чему бы мне верить? Сколько я живу, знаю, что ГЛАВА Церкви — воплощение благодетели. Это скажет каждый ребенок. Знаю, что будь в его душе хоть капля зла — он не прошел бы магического испытания, не предстал бы перед Безымянным Богом, и не взошел бы на свою должность.
Но тут какой-то разбойник пытается убедить меня, что это не так. Что все вокруг лгут или ошибаются, а Безымянный бог выбрал своим наместником не того. Этого быть не может. Чевинфорд же просто манипулирует мной, не исключено, что при помощи магии.
— Как у тебя с мнемоникой? — спрашивает он.
— Зачем это?
— Так как? Ты сможешь прочитать воспоминание? — он поднимается с кровати, надевает брюки. Какое-то мгновение я любуюсь его телосложением, изгибами тела, в меру мускулистыми руками, а затем резко отворачиваюсь.
Что же я делаю?
— Только если мы с тем, у кого нужно прочитать, вместе окажемся в Тонком Мире. Я не нейромант, не смогу сделать это в нашем мире.
— У нас ведь раз получилось. Ты сможешь прочесть мое воспоминание?
— Если ты сам захочешь мне его показать, — отвечаю я, и тут же застреваю в ступоре.
Он хочет, чтобы я залезла в его память? Но ведь это некультурно. Противоречит нормам магической этики. Считывание воспоминаний не возбраняется разве что в суде, чтоб доказать свою невиновность.
— Я покажу тебе свою память, — говорит Чевинфорд. — Момент, когда я сам работал на Архиепископа и так же, как и ты, был уверен в его святости и непогрешимости. Я был его телохранителем. Считал, что это великая честь. А потом случилось то, что ты увидишь.
Лезть в его память мне не хочется. Процедура сама по себе неприятная, как для мага, так и для того, чью память читают. Но зато у неё есть один огромный плюс — при чтении памяти невозможно соврать. Я смогу увидеть то, что находится в голове бездушного.