Затем начинали болеть и постоянные зубы, совсем новенькие, только что народившиеся. И опять приходилось с каждым из них идти к бабушке. Бог знает, сколько раз это повторялось, но мне связно помнится немногое. Только то, что я рассказала здесь.
***
Мои первые воспоминания приходятся на время, когда родители были молодыми, красивыми, с надеждами на лучшее будущее. Конечно, ситуация в стране была еще тяжелой, оставались незалеченными раны войны, людям помнился голод 1947 года, они еще не привыкли наедаться досыта. Но здоровый дух и бьющее через край счастье, что они уцелели в страшных вихрях войны, наполняли их уверенностью в себе, делали окрыленными. Вынеся на своих плечах ужас фашизма и тяжелое восстановление родной сторонки, они, кажется, уверовали в собственную всесильность, почувствовали себя на все способными, могущими совершать любые чудеса. И такой оптимизм, энтузиазм и уверенность излучали все люди. Эта энергетика где-то в высших сферах суммировалась и оставалась над страной, как охранный купол. Я, во всяком случае, чувствовала ее почти физически.
Возможно, в немалой степени такой психологической атмосфере способствовало удивительное единение людей. И не только потому, что недавнее лихолетье всех сплотило, приучило держаться локтя друга, товарища, брата по оружию и по несчастью. Это, конечно, сказывалось повсеместно и ежечасно. Но надо отметить и то, что наш народ вообще пропитан настроениями коллективизма, данного нам от Бога, такова наша природа, естество. Эта национальная черта не зря вошла в широко известные народные пословицы и поговорки, такие как: «Сила народа — что сила ледохода», «Один в поле не воин», «Двое — не один, маху не дадим», «Один ум хорошо, а два — лучше», «Коли два, то ты не один», «С миру по нитке — голому рубаха» и другие. А сложившийся веками образ жизни лишь укреплял ее. Тогда не было телевизоров, однако никто не замыкался в стенах своих жилищ. После работы люди шли в клубы, в гости к друзьям и родственникам, где пересказывали прочитанные книги, играли в шашки, шахматы, лото, в крайнем случае в подкидного дурака, была такая карточная игра, и даже разыгрывали сценки из полюбившихся пьес.
Вот так и получалось, что иногда по вечерам родители «подкидывали» меня бабушке Наташке. Случалось, что и ночевала я у нее. Семья бабушки Наташки была представлена тремя поколениями: сама бабушка, ее дочь Зина и тетина Зинина дочка Шура, на год старше меня. Мужчин не было, бабушкин муж умер в голод 1933 года, а тетя Зина замуж не выходила, свою Шуру она «привезла» из Германии, поэтому у них в доме всегда царили тишина, покой и согласие. Замечу попутно, что один из сыновей бабушки Наташки во время войны был офицером, он погиб, и его мать получала пенсию в связи с потерей кормильца. Тетя Зина работала на кирпичном заводе. В целом семья жила в относительном достатке.