Странная у них была реакция: мама начала смеяться, а папа, на миг испугавшись и даже растерявшись, ловким движением крутанул банку, чтобы в нее вошел воздух, и легко отлепил от меня. Он потом тоже смеялся, ежеминутно спрашивая, не больно ли мне было.
— Нет! — бодрилась я, хотя синяк на животе кое о чем говорил.
— А не обидно, что мы смеемся? — допытывался папа. — Мы не над тобой, просто ситуация смешная.
Знать бы мне еще, что такое «ситуация», может, и не обидно было бы, а так…
— Да смейтесь, — попустительствовала я им, растирая жирный от масла живот. — Чего уж тут? Я ведь уже не плачу.
После этого я что-то не помню, чтобы меня оставляли у бабушки Наташки. Но гулять к ним я бегала часто. Бабушка Наташка мне нравилась, она была работящая, незлобивая и без показушности добросердечная. Кстати, я никогда не видела, чтобы она усиленно трудилась — стирала там или бегала по дому с мокрой тряпкой, сметая пыль и грязь. Иногда она работала в огороде, но тоже без надрыва, иногда стряпала, и опять же тихо, незаметно, не броско. Каким чудом все успевала сделать, непонятно.
Со временем дядя Иван, бабушкин старший сын, и тетя Зина вскладчину выстроили хату на две половины: в одной поселился дядя Ваня с семьей, а в другой — бабушка Наташка со своей дочкой и внучкой. Тут уж меня удивляла не только опрятность и чистота в доме, но и обилие цветов на куртинах и на свободных огородных грядках.
Прожила бабушка Наташка до девяноста лет и умерла тихо и с не помутненным сознанием. Вот только что ходила и вдруг прилегла отдохнуть.
— Выйди на улицу, — приказала тетке Зине, до конца оставаясь хозяйкой в доме. — Я умирать буду. Зайдешь через полчаса.
Та послушно вышла, а вернувшись, нашла бабушку Наташку спящей вечным сном. Незадолго до смерти я с бабушкой Наташкой виделась, разговаривала. Я с теплом относилась к ней и, наверное, она это чувствовала, чему я рада. Да и мои родители никогда не оставляли ее без внимания, навещали, помогали, если требовалось. А чем? Папа первым в селе купил автомобиль и с тех пор превратился в бесплатного извозчика для всех родственников и знакомых. Да и чужие бежали днем и ночью, если большая беда или радость приключались и надо было куда-то ехать. Папа никому не отказывал и денег ни с кого не брал — в те годы говорить об оплате таких услуг было стыдно. А в бабушкины преклонные годы у папы уже была хорошая машина — новая, так что ей посчастливилось поездить по больницам с комфортом, какого ее ровесницы не знали. Жаль, что я не проводила ее в последний путь, чем-то была занята, ходила другими тропами. А могилка ее затерялась, так что и цветы положить некуда. Вот только добрая память и осталась.