— Как это? — вскинулся Николай Николаевич.
— Ну, допустим, он подумал, что участковый милиционер попросил тетку Анну специально попасться Бэму на глаза с якобы украденным просом. А потом наблюдал, что Бэм сделает. Да и местный представитель НКВД мог такое проделать.
— Да нет! — воскликнул Николай Николаевич. — Мать по-настоящему украла просо. Вот интересно, — засмеялся он, — что бы они сделали, если бы она успела его сварить и мы бы его съели?
Присутствующие тоже засмеялись, но как-то сдержанно — тень того строгого времени, о котором говорилось, словно нависла над нами, и они ощутили ее холодное и опасное дыхание.
— Решили бы, что ваш дед Митька брехун! — сказал Женя Вернигора, еще один участник разговора. — Вот за это он точно отвечал бы! Я, например, знаю, что очернителей и разных врагов советского человека тоже не жаловали. Не зря же и Ежова и Ягоду к стенке поставили.
— Но это ты, Николай, знал, что твоя мать по-настоящему украла, — не воспринимая веселости в этом вопросе, сказала Прасковья Яковлевна, — и она знала, что украла. А Бэм не знал. Он о своем думал — о том, что болтает много и когда-нибудь ответит за это.
— Это он после войны таким боязливым стал, когда под немцами побывал, в оккупации. А до войны? — не сдавался Николай Николаевич. — Это же было до войны! Да просто он всегда был ненадежным…
— До войны его чуть не посадили за длинный язык, — тут уже и Прасковья Яковлевна засмеялась. — Тогда вмешался Яков Алексеевич. Нескромно своего отца хвалить, но это правда. Яков Алексеевич членом партии не был, но знал влиятельных людей, которым сады засаживал. Те уважали его за профессионализм, за трудолюбие, вот он перед ними и поручился за деда Митьку, спас дурака. Поэтому Яков Алексеевич его и не боялся, — повернувшись к Любови Борисовне, многозначительно сказала Прасковья Яковлевна. — Он был уверен, что Бэм его не выдаст.
— Ваш отец, тетя Паша, был здесь первым колхозным агрономом? Мне дед так говорил, — обращаясь к Прасковье Яковлевне, спросил Женя.
— Да, ему исполнился тридцать один год, когда в 1928 году здесь основали СОЗ, общество по совместной обработке земли, — разъяснила Прасковья Яковлевна. — В нем объединились двадцать восемь семей со своим тяглом и инвентарем. И отца пригласили туда заниматься агрономией, ведь его хорошо знали как специалиста и организатора. Сначала он членом общества не был, оставался единоличником, но работу, возложенную на него, выполнял, работал в СОЗе по найму. Помню, что с ним расплачивались натурой: привозили нам зерно, семечки подсолнечника, кукурузу, свеклу.