— Ну так и оставили бы с уродивыми, раз так не по нраву! — крикнул я.
Перед Карраури, не так стыдно за свой нелепо-низкий ломающийся голос. Воины громко смеются, но быстро привыкают, уже через пару минут перестают обращать внимания на звуки, что вырываются у меня из глотки. Это женщины могут часами хихикать на все лады, приходя специально поглазеть, потыкать пальцем.
Тоже мне, спасли, лучше бы бросили в джунглях, как обычно делают со всеми выродками. А Кетана, напротив совсем перестала улыбаться, когда его видит… А Карраури продолжал:
— К уродивым, тебя было не определить. Это просто новые души, тела же, отлиты правильно. Шаман так и не разобрался, из какого рода тебя вызвала твоя мать, поэтому и определил к уродам. Надо же выяснить, полезны твои уродства племени или вредны. Но сейчас он все чаще говорит что ты подвергся какому-то проклятию…
Голос воина удалялся. Увлёкшись рассуждениями, он перешёл на обычный шаг и, как я не спешил, тут же отстал. Хотел бы я так же непринуждённо передвигаться, но всё бесполезно. Оставалось лишь стиснуть зубы и бежать в том направлении.
Но вот, впереди замаячили плетёные крыши домов. На окраине стоит Карраури, небрежно опершись на копьё. Ничуть не запыхался, я же судорожно хватаю воздух, раздуваясь чуть ли не вдвое. Карраури молчит, только белки глаз поблёскивают в полутьме леса. Да, если бы не он, пантера наверняка бы меня загрызла. Конечно, он не потерял меня из виду. Просто ушёл вперёд, заскучав еле брести. Ведь каждый воин ощущает всё вокруг себя даже с закрытыми глазами. Это третья ступень посвящения, что выжигается на правой руке знаком всевидящего ока. Но мне похоже не получить его никогда. Даже некоторые уродивые, что знают всего несколько слов, могут это делать, но не я.
Вот он повернулся и тут же исчез среди хижин, не удостоив меня ни словом. Шаман сказал присматривать за мной, но воину пятой ступени вовсе не улыбается, чтобы его видели рядом со мной.
Москиты, отставшие от меня в лесу, догнали и теперь радостно набросились на кровоточащие царапины. Я передёрнулся, нужно поскорее стереть кровь, мох впитывает и быстро заживляет. Только бы не встретить никого.
Горячий ветер ударил в лицо, принеся странный запах, словно рядом перемешали кучу свежего асфальта с такой же кучей бананов. Следом за теплом и запахом, пришло давление. Давило правую щеку и довольно крепко. Я попытался посмотреть, но вдобавок ощутил, что ресницы склеились и глаза не желали разлепляться.
Следом пришло ощущение тела. Очень слабого тела. Такого что с трудом осилило пошевелить пальцами.