Джессика стояла в дверном проеме, окруженная охранниками, в соседней комнате. Стилист Белого дома суетился с ее волосами и пудрил нос, рядом стояла Фиона тихо говоря:
— Я понимаю, что они хотят создать впечатление о достижении прогресса, но факт состоит в том, что они не узнают ничего нового, или, по крайней мере, ничего, чем бы хотели поделиться с читателями. Не дать им никакой информации — это как посылать ягненка на заклание. Твой рейтинг опустится, как полет ястреба за кроликом.
— Тебе стоит остановиться и не использовать метафоры западного Техаса, — ответила Джессика, поправляю губную помаду, потом проведя руками по черной юбке, которую она надела с изумрудной шелковой блузкой и черным кардиганом. — И ты должна перестать беспокоиться о моем рейтинге. Я больше не участвую в выборах, поэтому это неважно.
Фионы сжала губы в твердую линию.
— За исключением того, что совершил Мелвилл, теперь его песенка спета, следовательно, у партии нет замены, это означает, что они в любой день обратятся к тебе.
— Я не собираюсь их слушать, — настаивала Джессика. — Они могут умолять до посинения… и это не каламбур… я не передумаю. Это мой последний срок. Мой единственный и последний срок на этом посту.
— А если Хэмптоны попросят тебя баллотироваться еще раз? — тихо поинтересовалась Фиона.
Джессика вздохнула. Как дело доходило до ее свекрови, она была не в состоянии принять твердое решение. Видно срабатывал фактор, который всегда заставлял ее приносить жертву, к которой она не была готова, делала то, что не хотела. Но она любила их, и что еще более важно, они очень любили Джона и, находясь рядом с ними, она чувствовала себя немного ближе к нему после того, как он умер.
Но теперь, когда ей осталось всего лишь пятнадцать месяцев, она понимала, что если она хочет быть свободной, ей придется противостоять не только своей партии, но и свекрови. И каким-то, наверное, шестым чувством, она понимала, что если сейчас дрогнет и сдастся, то никогда уже не освободится. Еще один срок еще дальше отодвинет ее нормальную жизнь, которую, вряд ли, потом она сможет вернуть.
— Они готовы, мэм, — сказал агент, стоящий перед ней, повернувшись и коснувшись пальцем наушника.
Она глубоко вздохнула и вошла в комнату, все мужчины и женщины, находящиеся в конференц-зале встали, ее пресс-секретарь произнес:
— Дамы и господа, Президент Соединенных Штатов Америки.
Она подошла к трибуне и минуту регулировала из прозрачного стекла телесуфлер, чтобы оно было перед ее глазами.
— Спасибо. — Она посмотрела на Маркуса Амброуза из WNN с мрачной улыбкой, надеясь, что он поймет насколько кандидат в президенты его брата испортил ее планы.