Виталя сказал ей приехать на квартиру, но не сказал зачем. Наверное, решил устроить какой-то сюрприз. Хотя и сюрпризов не нужно, каждая минута наедине с ним драгоценна.
Маша так и не смогла пересилить себя и нанять няню. Никакие уговоры не помогли, не решилась она подпустить к сыну чужого человека. Никто не позаботится о ребенке лучше его родной матери. Но сейчас Андрюша подрос, и она со спокойным сердцем оставляла четырехмесячного малыша с бабушкой, тем более они некоторое время назад перешли на искусственное питание. Не была Машка одной из тех «молочных» мамочек, которые малышей до года грудью кормят.
— Я тебя на свидание пригласил, — в глазах Бажина плескался смех, хоть произнес он это серьезно.
— Подумать только! А почему не в ресторан?
— Из ресторана далеко до кровати идти.
Маша громко рассмеялась. Смеялась она от радости, от сладкого в груди чувства, которое внутри не удержать — наружу рвалось. Так это трогательно: свечи на столе, вино, фрукты. Ничего необычного в общем, но очень необычно для ее мужа.
— Подумать только, меня на свидание пригласили! А ведь я замужем и по свиданиям не хожу. — Сняв кардиган, она бросила его на спинку стула и села, держась намеренно прямо и чуть строго.
Виталя уселся напротив, на другом конце стола, и тут же подхватил игру:
— Я все-таки надеюсь на взаимность.
— Это бесполезно.
— Правда?
— Абсолютная.
— А если я приглашу вас в ресторан?
— Я откажусь.
— Не может быть. Даже если это будет дорогой и хороший ресторан?
— Все равно не пойду.
— Маленький.
— Нет.
— Уютный, закрытый.
— Нет.
— Туда, где много народа.
— Нет.
— В Макдональдс.
Машка расхохоталась, но, быстро успокоившись, снова вошла в роль:
— Нет. Я очень люблю своего мужа. И у нас сын.
— Я ему завидую.
— Кому? Мужу или сыну?
— Обоим сразу. Мужу больше.
— Я думаю, что он тоже сам себе завидует, — кусала губы, чтобы снова не укатиться со смеху.
Бажин улыбнулся той неотразимой улыбкой, от которой у Машки до сих пор екало сердце:
— Какие сильные чувства. Надеюсь, он отвечает вам тем же?
— Конечно. Правда он редко мне об этом говорит.
— Какой мерзавец. Я бы говорил о своей любви постоянно и с утра до ночи закидывал вас комплиментами.
— Не верю. Он очень занят. Он много работает.
— Это не оправдание.
Машка помолчала, вдруг почувствовав, что глаза отчего-то защипало.
— А еще он невероятно упрям, у него железная воля, и я верна ему ментально. Душой, телом, мыслями — всем своим существом. У вас нет шансов. Ни одного.
Виталий улыбнулся и со вздохом покивал головой, разыгрывая смирение. Потом вдруг стал серьезным, и жена, подхватив его настроение, тоже отпустила улыбку.