Емельянов как представитель государства и как акционер законно вошел в совет. Рука руку моет. Вайца выкинули, потому что мешал, лез не в свое дело и не в меру разговорчивый был.
— Рома, есть что на Емельянова?
— Олег Валерьевич, давно уже работаем. Емельянов в полной жопе. Он же из оборонки, там компромата по самые гланды. Нужно все
структурировать и сдать кому надо. Раз его и Юдина под один каток загонять будем, больше оснований надо, чтобы осечек не было. Тут нельзя
ошибиться.
— Слава богу, успокоили. Ващенко, я так понимаю, тоже уже не рыпнется? Шумаев наш.
— Не рыпнется — подтвердил Виталий, вспоминая недавний разговор с Ващенко о его нефтезаводе. — Шумаев придет в совет, он железно наш.
Маслов наш, — улыбнулся.
— Душой и сердцем, — сыронизировал Олег.
— «Гросс» все это время была «донором». Если мы вернем свои активы и лишим государство этой «донорской крови», Юдина не будут поддерживать. Время либералов давно прошло — гнать всех в шею.
— Вот, — довольно сказала Маша, придвигая вазу с розами к стене, — пусть у тебя постоят, а то такие красивые, не завяли еще, жалко выбрасывать. Я не знаю, когда вернусь, а ты будешь любоваться. Эля, спасибо, что помогла, я бы точно одна это все не дотащила.
— Конечно, пускай у меня стоят, — воодушевленно согласилась сестра. — На днях Семка приедет, скажу, что поклонник подарил.
— Сдурела, что ли.
— Пусть зашевелится, вспомнит, что жена не мебель. Поревнует маленько. А то он птица гордая, пока в зад не пнешь, не полетит, — сказала Инна глядя на всех сверху, со стремянки.
— Ой, — Маша скривилась, вспомнив припадки ревности бывшего. — Что в ревности хорошего? Скандалы, оскорбления, нервотрепка. Не понимаю я тебя. Сама себе какие-то приключения устраиваешь.
— А чем ей еще заниматься? — посмеялась Эля.
— Действительно. Мне бы ее проблемы, — хмыкнула Александрова.
— Нет, Машка, это мне б твои проблемы! Спать с олигархом или не спать, принимать от него подарки или не принимать, ехать с ним в отпуск или не ехать. У меня вон молдинги потолочные отвалились в гостиной. Весь день прыгаю туда-сюда, сил нет. — Инна слезла со стремянки, сложила ее и вынесла на балкон.
— Действительно, куда уж нам. Вот это настоящие жизненные трудности. Когда молдинги отвалились, — съязвила Машка.
Она еще не успела поделиться с подругами историей о своем нелепом задержании, но после этих ироничных насмешек желание что-то рассказывать пропало.
— Другие дуры вон только и мечтают, как к такому в постель попасть, чтобы оттуда всю жизнь не вылазить, — продолжала Инка, старательно возюкая тряпкой по полу.