— Отлично. Ты уже голая? — спросил Бажин, увидев на кровати ее платье. — Давай, Маня, хочу волшебного траха. Как ты умеешь. Чтобы я умер и воскрес. Сейчас только романтику сделаю.
Машка выглянула из гардеробной. Он стоял посреди комнаты, держа в одной руке открытую бутылку шампанского, в другой — бокалы. Поставив все на столик, выключил верхний свет и включил стоящий у кушетки торшер.
— Трахаться ты теперь будешь со своей Лялей!
— Может быть. Но только не сегодня, — самозабвенно иронизируя, засмеялся Виталий и налил шампанского в бокал.
Машка снова спряталась в гардеробной. Зайдя туда, Бажин даже не удивился, что Машка и правда трудится над укладыванием вещей в сумку.
— Маня, а я помню это платье. Ты была в нем, когда мы первый раз переспали. А трусики на тебе сейчас тоже розовые? — Дернул подол вверх, но Машка оттолкнула его руку, и Виталя чуть не выронил фужер с шампанским, который держал в другой руке. — Не надо со мной бороться. Я сильнее. Потом скажешь, что я сделал тебе больно, а я не хочу делать тебе больно.
— Это ты уже мой уход празднуешь? — с удовольствием поязвила она. — Ляля хоть оценила серьгу в ухе? Такие изменения с последней встречи…
— Оценила. Сказала мне очень идет. Китч сейчас в моде. Еще татуху посоветовала сделать. Как вызов обществу. Говорит, надо ломать стереотипы.
— М-м-м, договорились, где татуху будете делать?
— Вот тут. — Провел пальцем от уха вниз по шее и засмеялся: — Маня, ну ты ваще огонь, я даже не думал, что ты такая ревнивая. Я тебя хочу. Прямо сейчас. Можно прямо здесь.
— Угу, ты же любишь страстных женщин. Ляля тоже, наверное, такая?
— Очень такая. Мне тогда захотелось в своей жизни чего-то яркого, и я завел себе рыжую любовницу. Вообще не прогадал.
Машка, пылая возмущением, замерла и медленно спросила:
— Интересно, что же тобой руководило, когда ты решил завести меня?
— Захотелось чего-то волшебного, — улыбнулся он, подавая вешалку с платьем. Маша смотрела то на свое платье, то на лицо Бажина, не зная, как расценить этот жест. В конце концов, вырвав из его рук плечики с одеждой, бросила их в сумку. Виталий вздохнул: — Ляля, кстати, от меня ушла точно так же, с таким же перфомансом: приревновала, устроила скандал, собрала чемодан и уехала. Думала, что я кинусь ее останавливать. А я не стал ей мешать — вольному воля, если уж миру мир не получается.
— Какое счастье, надеюсь, ты и меня останавливать не будешь.
— Конечно, не буду. Зачем тебя останавливать? Ты никуда не уйдешь. Но, если хочешь поиграть в собирание и разбирание чемодана, я не против. Давай-ка, хлебни, охладись, — протянул ей шампанское, но потом передумал. — Хотя нет, не надо. Ты такая горячая. Вот самое то.