Как упоительны в России вечера,
Любовь, шампанское, укромные проулки,
Ах, лето красное, забавы и прогулки,
Как упоительны в России вечера.
*Пеленягрэ В., Добронравов А.*
— Тоже, вероятно, признают белогвардейской песней, — «вангую». — Но может неофициально прозвучит? Поют же с экрана — «Русское поле», «Поручик Голицын»?
— Красивая песня, но почему только один куплет? — отмечает и интересуется Евгения Сергеевна.
— Там еще больше «белогвардейщины», — машу рукой. — Так получается, — оправдываюсь.
— Пой все, — требует и кивает Павлу.
Пою сначала полностью, что придумал (вспомнил), а Павел подыгрывает на синтезаторе. Затем начали работать над песней в моем варианте. Евгения Сергеевна записала слова. Павел подбирал ноты. Я подсказывал и напевал отдельные отрезки.
Наконец, удовлетворенные итоговым вариантом, пьем чай с печеньем и болтаем о разном. Неожиданно Евгения Сергеевна спохватывается и достает конверт с деньгами. Предполагаю за «Городские цветы». Достаю и считаю — одна тысяча восемьсот рублей. Отсчитываю шестьсот рублей, а остальное убираю в карман. Смотрю вызывающе на компаньонов. Оба смущенно прячут глаза. «Пора бы им привыкнуть к деньгам. Или рассчитывали на большее?» — удивляюсь про себя.
— Может нам стоит пересмотреть проценты? — спрашиваю. — Вы очень много делаете для меня.
— Ты что? — возмущается Евгения Сергеевна. — И так нас деньгами завалил. Паша вон уже машину присматривает, — улыбаясь, закладывает друга. — Для Аньки из областной филармонии, что-нибудь есть подходящее? — интересуется.
— Только намечается женская песня или не одна. Решите Вы сами, — сообщаю, допивая чай. — Вот песня для Вас, Евгения Сергеевна:
Колокольный звон над землёй плывёт,
А в монастыре братский хор поёт.
— Господи, помилуй!
Инок-пономарь положил поклон.
И тотчас затих колокольный звон.
— Господи, помилуй!
— Господи, воззвал, — тенор возгласил,
Тенору тот хор слаженно вторил.
— Господи, помилуй!
Свечи, образа, аналой, кресты,
Братия поёт грустные псалмы.
— Господи, помилуй!
Православные истово вторят
Русь ещё жива, Русь ещё поёт:
— Господи, помилуй!
Схимники в крестах, бороды как снег,
Потупив глаза, молятся за всех:
— Господи, помилуй!..
* Иеромонах Роман*
Вижу, что у Евгении Сергеевны глаза, полные слез, а Павел не обращая ни на кого внимания, подыгрывает мне, подбирая ноты. Фанат! Учительница вскакивает и благодарно целует в щеку. Затем стирает помаду.
— Давай слова запишем, — торопит.
— Когда я спела твое «Солнце истины» у нас в хоре, отец Стефаний захотел встретиться с тобой. Хотел пригласить на беседу, но ты в лагерь свой укатил, — сообщает позже. — Теперь не отвертишься, «самородок», — улыбается.