Текст письма можно сочинить потом. Время еще терпит. Если за эту поездку мне не удастся выполнить мой план-минимум, то в августе придется повторить поездку. Конечно, мой план авантюрный и трудновыполнимый. Но ведь надо что-то делать!
Хочу послушать «Голос Америки» и раскинув антенны кручу ручку настроек. Ничего похожего. Может сегодня глушилки активно работают? Надо бы у Леднева поинтересоваться на каких диапазонах он ловит «голоса» на своем ВЭФе? Уже глаза слипаются. Надо спать ложиться. На сегодня хватит.
На следующий день в школе мне сообщали, что в следующий понедельник меня вызывают в Горком комсомола. Понятно. Объявят о поездке в лагерь комсомольского актива.
Прощаюсь с девчонками до сентября, а с ребятами тащим походный инвентарь для возврата в спортзал. С Беляниной поцеловались тайком в пустом коридоре.
Сегодня по плану еще покупка сумки для Ленинграда, баня и парикмахерская. (Оброс за время похода.) Еще надо вечером зайти к Малышевым и взять адрес Андрюхи в Ленинграде. «Тоже, наверное, придется немаленькую посылку тащить на себе. Его мама работает заведующей производством в заводской столовой и продуктов не пожалеет», — вспоминаю и заранее сокрушаюсь.
К часу ночи тащусь, сгибаясь под тяжестью груза на железнодорожный вокзал. Необходимо купить билет, на какой нибудь из двух проходящих ночью пассажирских поездов на Ленинград. По дороге развлекаю себя воспоминаниями. Припомнилось, что Андрея устраивать в Ленинградское ПТУ отвозил отец. По словам матери Андрюхи, от поезда при возвращении его привел какой-то друг. Причем брюки на дяде Володе были одеты ширинкой сзади!
Жизнь Андрюхиного отца оказалось недолгой. Через несколько лет он умрет от цирроза печени. Что примечательно, одновременно с ним хоронили его ровесника — секретаря нашего Горкома партии. Этот умер от сердечного приступа. «Один умер от удовольствий, другой износил сердце стрессами в партийном гадючнике. Ради чего строить карьеру?» — задумываюсь. «Только ради будущего своих близких и детей!» — заключаю.
Поезд прибыл на Московский вокзал Ленинграда почти без опоздания. Все утро под удивленными взглядами соседей вспоминал песню «Дорога жизни» Розенбаума.
Этот вагон уже действительно похож на плацкартный. Сравнительно чисто, сиденья мягкие, чай утром предлагают. На порядок лучше нашего московского вагона из города.
Носильщиков у прибывшего пассажирского (не «скорого») поезда из провинции не вижу. Возмущаюсь сгибаясь под тяжестью гостинцев по пути к камерам хранения.
Оставив у себя посылку для Андрюхи (тетя, наверняка на работе) и свою сумку на ремне, двигаюсь к переходу к станции метро «Площадь Восстания». Верчу головой по сторонам, непроизвольно сравнивая Ленинград нынешний и Питер из будущего. Сейчас, мне кажется на вокзале больше народа.