«Надо бы трусы с носками еще купить. Ходить, вероятно, придется много, а стирать не хочется. Лучше каждый день буду одевать новые», — планирую про себя.
— Куда вы мне столько прислали? — притворно возмущается тетя, когда я вышел из ванной.
Гляжу на кухонный стол заставленный банками с вареньями, соленьями и медом. «Как мама умудрилась втиснуть все это в сравнительно небольшую коробку?» — мысленно удивляюсь.
— Сколько это стоит? — спрашивает, протягивая шарфики, пакеты и какую-то золотую безделушку.
Пожимаю плечами. Ведь я не участвовал в комплектации посылки и не знал, что там.
— Спасибо, очень красиво, — чмокает меня в щеку и уносится в прихожую к зеркалу.
— Рассказывай, как вы там живете? — начинает светскую беседу за ужином тетя.
Обстоятельно рассказываю о семье и отвечаю на дополнительные вопросы.
— Ты приехал Ленинград посмотреть еще раз? — поинтересовалась по окончании моего рассказа.
— По делам, — ответил, чем не на шутку удивил ее.
Глядя на ее заинтересованное лицо выдал версию, отработанную на Эдике.
— Чем я могу помочь? — задумалась. — Я знаю, что к Романову относятся по-разному. Интеллигенция, как правило, отзываются не очень хорошо. Его даже прозвали «Гэвэ» из-за имени и отчества. Многие хвалят. При нем много построили и строят. Зовут «хозяином». Отмечают его жесткость и бескомпромиссность, — перечислив, замолчала.
— Мне споешь? — неожиданно спрашивает.
Киваю, ожидая продолжения.
— Что еще могу рассказать? У него есть жена и две дочери. Говорят, что живет в обычной квартире, где-то недалеко от «Авроры». Бывает, гуляет по вечерам и по-простому здоровается с прохожими, — сообщает дополнительно.
— Да! Ходили слухи, что он устроил свадьбу дочери в Таврическом дворце и для этого приказал взять царский сервиз из Эрмитажа. Правда, я в это не верю. Не похоже на него. Наоборот, слышала, что Романов отрицательно относится к тем, кто стремится жить в роскоши напоказ, — вспоминает.
— Еще говорят про его особые отношения с нашей ленинградской певицей Людмилой Сениной, — дополняет. — Ты понимаешь, о чем я говорю? — спрашивает у меня, как у неразумного подростка.
Киваю снова и интересуюсь:
— Как в Смольный проходят посторонние, не знаете?
— Не знаю, не ходила, — смеется. — Ты в Смольный собрался?
— Пока хочу узнать, как можно больше. Потом думать буду, — разъясняю.
— Наверное, все что знала, тебе рассказала. Может еще, чего вспомню. Завтра еще поспрашиваю на работе у девчонок. У нас в отделе есть такие, которые всегда все про всех знают, — обещает, улыбаясь, как будто чего-то вспомнила смешное. — Ты наелся? — беспокоится. — После чая еще попьем с вашими гостинцами, — обещает. — Пойдем в комнату, там споешь, — предлагает. — Мне интересно, — признается.