Чувствую, что женщина колеблется и ее распирает любопытство. Решаю подстегнуть ее интерес. Достаю из конверта лист с текстом. Сгибаю так, чтобы был виден только текст о Григорьеве и поднимаю.
— Я без очков не вижу, — жалуется домработница.
— В этой части письма сообщается о маньяке-насильнике, который изнасиловал и ограбил более тридцати молоденьких девочек в Ленинграде за последние годы. Милиция его до сих пор поймать не может, — пытаюсь пробудить в ней чувство негодования к насильникам, тем более детей.
— Почему об этом ничего никому не известно? — удивляется.
— Те, кому положено знают и принимают меры. Только злодея поймать не могут. Если Вы не примете письмо и не покажете Григорию Васильевичу, то злодея еще долго будут искать. Сколько девочек еще пострадает? — продолжаю убеждать.
— Это, правда? — по-прежнему верит не полностью.
— Правда. Как и другие сведения, указанные в письме. Только они предназначены для одного Григория Васильевича, — убеждаю.
— Ладно, давайте. Передам Анне Степановне. Пусть она решает, — соглашается и протягивает в щель руку.
— Я письмо заклею на всякий случай, — информирую ее.
Соглашается. Заклеиваю конверт и вкладываю в руку.
— Извините, Вы не назовете свое имя отчество? — спрашиваю.
— Зачем, — проявляет подозрительность.
— Если Григорий Васильевич не свяжется с автором письма, то будет ясно из-за кого пострадают люди, — пугаю домработницу.
— Не собираюсь я ничего скрывать. Письмо отдам, а там пусть хозяева сами решают. Клавдия Андреевна я, — обижается.
— Убираю ногу, прощаюсь и с облегчением иду к лестнице.
— От кого, хоть письмо? Что сказать? — спрашивает меня в спину.
— Все в письме, — отвечаю и сбегаю вниз.
Чувствую, как меня переполняет эйфория: «Я смог! Я сумел!» От восторга хотелось прыгать и орать.
— Молодой человек! Вы из какой квартиры? — отвлекает меня вопрос, донесшийся сбоку.
А я и забыл от радости, что внизу находится «церберная». Поворачиваю голову к дежурной. Женщина средних лет строго смотрит на меня, надевая очки. Вероятно, дежурная. Должна записывать всех гостей, посещающих квартиры подъезда, время их прихода и ухода.
— Я от Карлсона, который живет на крыше, — отвечаю и выскакиваю за входную дверь.
Быстро иду вдоль дома и выхожу на оживленную улицу.
«Что будет дежурной за несанкционированный пропуск в охраняемый подъезд неизвестного лица? Что она будет делать? Звонить?» — возникают вопросы в голове.
«Если она не дура, то в первую очередь должна пройтись по этажам и проверить, не натворил ли гость ничего непотребного. Обратить особое внимание на квартиру высокопоставленного жильца. Возможно, даже поинтересоваться у домработницы обстановкой. Особенно, если слышала ее голос на лестнице. Убедившись, что все в порядке, я бы забыл об этом происшествии. Как поступит она? Все консьержи в подобных подъездах „стучат“ в охранную службу. Заинтересуются ли в КГБ не прошеным гостем, если дежурная не испугавшись наказания, все же сообщит? Это зависит от того, что ей ответит Клавдия Андреевна», — предполагаю развитие событий после моего ухода и пытаюсь спрогнозировать возможные последствия.