— Сделай мне только одно одолжение- пусть кто — нибудь займется моими пассажирами, пока я привожу себя в порядок.
Нина кивнула:
— Давай ты сядешь, пока мы взлетаем, а потом я провожу тебя в душ. Ты вся в крови.
Оливия посмотрела на свою одежду. Белая блузка, пропиталась кровью, став ярко — красной, ее руки, покрыты кровью, с ее головы течет кровь, останавливая свой ручеек на воротнике блузки. Как в фильме ужасов. Пассажиры будут шокированы.
— Я пойду в душ, — произнесла она, подняв руки, боясь испачкать все вокруг. Дрожь только усилилась, но Оливия набрала в легкие больше воздуха, пытаясь привести себя в норму.
— Я отведу тебя, — Нина боялась коснуться ее.
— Все в порядке, я сама справлюсь.
Хватит и одной стюардессы, перепачканной кровью. Шаги давались тяжело, но Оливия делала их, пытаясь не касаться стен руками. Она чувствовала спазм в груди — это рыдания вырываются наружу. Ей надо сейчас остаться одной и выплеснуть весь стресс, что она пережила. Но никто не должен это видеть.
В кабине пилотов Даниэль затаил дыхание, после того, как они остановились в нескольких метрах от конца полосы. Еще чуть — чуть и их останки пришлось бы соскребать с поля.
— "Arabia Airline", как вы?
— Отлично, — прошептал Даниэль, понимая, как он рисковал, — сколько времени вы нам даете на отдых? Мне надо собраться с мыслями и придумать стратегию взлета.
— Сколько времени вам надо?
Пассажиры тоже беспокоили его. Они и так просидели в самолете уже довольно долго. Но взлетать он сейчас не мог.
— Коломбо, мы не сможем развернуться.
Полоса была настолько узкая, что самолет встал носом к полю, занимая всю ширину полосы.
— Еще мы перекрыли вам полосу.
Диспетчер:
— Капитан, ваш самолет настолько красив, что вы можете стоять тут хоть всю жизнь. Наши споттеры уже выехали делать снимки. Это была посадка века. Вы сели так хорошо, что по вам можно переписать летный инструктаж.
Даниэль и Марк выглянули в окна, смотря на многочисленное скопление сотрудников аэропорта за пределами здания возле рулежных дорожек. В Шри — Ланке люди никогда не видели двухпалубный пассажирский лайнер. Для них он стал пришельцем, прилетевшим с другой планеты.
— Ничего себе, — прошептал Марк, — никогда не видел, что бы нас так встречали.
— Хотел сесть тихо, — нахмурился Даниэль и вышел из кресла, — мне надо подумать, как быть дальше.
В кабину вошла Келси:
— Вам что — нибудь принести?
— Виски, — зажмурился Марк, — если мы долетим до дома, я напьюсь.
Келси улыбнулась и взглянув на капитана, ее улыбка слегка спала. Даниэлю было не до смеха, и он ненавидел себя, за то, что не может притворяться: