Проводив всех пассажиров в аэропорт, Оливия прошлась по салону самолета, осматривая каждое кресло. Грязи было больше, чем обычно, но это не шокировало ее, люди столько находились здесь, что имели на это право.
— Оливия, ты идешь? — Позвала ее Нина, — мы уходим.
Значит Даниэль тоже уходит? Она еще не видела пилотов после приземления, но знала, что у них всегда много работы по прилету— отчеты, а сейчас и того больше.
— Я немного задержусь, — она взяла листок бумаги и ручку. Она сделает то, что обещала — уйдет от сюда, но уйдет с гордо поднятой головой. На радость капитану. Кажется, это было обоюдным желанием.
Писать заявление на перевод на другое воздушное судно оказалось сложнее, чем она думала. Буквы были корявые и Оливия поняла, что ее пальцы дрожат. Теребя ручку в руках, она все ж таки поставила свою подпись. Это было точкой в ее жизни на этом борту. Она оглянулась, смотря как уборщицы убирают салон, и улыбка коснулась ее губ— она будет с радостью вспоминать все минуты, что провела здесь.
— Почему ты еще здесь? — Прозвучал знакомый голос, и она обернулась, встретившись взглядами с Даниэлем. Он надел пиджак, скрывая кровь на своей белой рубашке и на его черных волосах красовалась фуражка капитана. По нему было не заметно, что еще несколько часов назад, он своими руками, поднимал эту махину, пытаясь сделать все, чтобы избежать катастрофы. Он спас женщину и ее ребенка. И Оливия тут же вспомнила, что Сьюзен просила передать ему:
— Та женщина, Сьюзен Найт, что родила у нас в самолете, — она встала со своего места, сделав шаг ему навстречу, — просила меня кое — что вам передать.
Даниэль отошел от двери, пропуская Марка с бумагами на выход, но не желая подходить к ней ближе. Ближе — означало тонна холодной воды, а сейчас ему нужна ясная голова, его уже ждут на собрании сотрудники аэропорта и авиакомпании "Arabia Airline".
— Она назвала сына Даниэлем. В вашу честь. Она просила передать, что вы очень храбрый пилот.
Даниэль слегка улыбнулся, было приятно знать, что кому — то он действительно помог.
— Я связался с аэропортом в Коломбо, с этой женщиной и ее ребенком все в порядке. Они находятся в больнице, но их жизни ничего не угрожает.
Он направился к выходу, но внезапно остановился. Почему он не может просто уйти? Просто уйти — это сделать шаг вперед. Почему же он хочет сделать его назад?
Он вновь обернулся к ней:
— Как твоя рана на голове?
Какое ему дело до ее раны? Еще одно повреждение ее голова даже не заметит.
Оливия машинально коснулась места удара, слегка нахмурив брови. Она уже забыла, что у нее есть рана. Какое ему дело до нее?