— Сделай глоток — обещаю, твое настроение поднимется, — она пыталась улыбаться, но стук сердца все равно больно отдавался в ребра. — Очень рада, что твои клыки на месте!
— Это ненадолго. Они не имеют права трогать никого из нас — может сказаться на цене. А вот когда нас всех продадут, тогда настоящее веселье и начнется.
— Мы выкрутимся, Крис! Когда доберемся до берега, что-нибудь придумаем!
Он почему-то молчал. Не верил в благополучный исход? Узнал что-то, что лишило его окончательной надежды? Но после паузы сказал только:
— Уходи отсюда, Отрава.
— Крис, просто знай, что мы выкрутимся!
— Вали уже к темному хряку, Отрава, спать мешаешь.
Да, она тоже переживала, как бы ее тут не обнаружили, но еще пристальнее разглядывала его лицо — надо будет во всех подробностях описать его состояние Нанье. Ведь именно той придется придумывать, что с этим делать. Поэтому она дала себе еще пару минут, а Крису — пару глотков крови перевертыша.
Отрава подскочила на ноги и выронила флягу, услышав позади резкий стук. На входе стоял Чирк и улыбающиеся моряки из караульных. Как же она ошиблась, думая, что провела их!
— Это правило, которое нельзя было нарушать, Отрава, — мягко и совсем по-отечески сказал корабельный кудесник.
Она от ужаса примерзла к месту, но все равно дернулась, когда Кристофер сказал громко:
— Чирк, дружище! Моя подружка принесла мне только немного крови. Ты ведь не против?
— Я не против, Кристофер, твои друзья — мои друзья, — отозвался в тон ему кудесник. — Но правила есть правила.
Кристофер чуть дернулся вперед, но тут же бессильно рухнул обратно.
— Чирк, отпусти ее. И я уже порядком отдохнул — можем продолжить наш с тобой приятный разговор.
— Какое интересное предложение! — Чирк будто оживился, но потом покачал головой. — Нет, дружище, я не могу рисковать — ты ведь вот-вот помрешь. А тебя живого продавать выгоднее. Так что… правила!
Отрава не сопротивлялась, когда ее тащили на верхнюю палубу. Только едва успевала переставлять ноги и думать о том, что на этот раз вряд ли отделается лишением завтрака.
До рассвета оставалось недолго, и никто не спешил будить капитана. Но уже скоро постепенно на палубу начали стягиваться все. Конечно, и Лю с бледной от тошноты Наньей выскочили из своей каюты, но им не позволили приблизиться.
— Я так понимаю, что вы до сих пор не очень верите в то, насколько ваше положение изменилось? — хмуро сказал капитан, обращаясь к ним. — Тогда послушайте — если и вы начнете доставлять хлопоты, то нарушительницу мы выкинем за борт, а вас двоих тоже накажем. Слово перевертыша.