- Да. С меня хватит, - настаивает он.
- Ну и парочка же мы неудачников.
- Уже нет, красавица. – Том целует меня в шею. – На этот раз мы всё сделали правильно.
Я позволила ему поклоняться моей шее ещё немного, пока он не сдвинул свои бёдра с намёком. Я прижимаюсь губами к его уху и горячо шепчу. – Расскажи мне о кольце.
- Ты хитрюга, - посмеивается он. – Но ты услышишь об этом, когда я буду готов.
Я опускаю свою руку под простыню и поглаживаю его. – Кто-то сказал, что готов?
Он перекатывается, оказываясь сверху, а до моего ухода остаётся ещё час.
***
У двери он притягивает меня к себе и целует так, что у меня сводит пальцы на ногах. Буквально. А потом их сводит судорогой, потому что в реальной жизни так и происходит. – Мне надо идти, - говорю я. – Но я вернусь.
Когда я уже иду по коридору, он окликает меня. – О кольце?
Чёрт возьми. Я останавливаюсь. Я не оборачиваюсь. Я просто жду.
- Это единственная ценная вещь в моей семье. Не денежная. Сентиментальная. Оно досталось в наследство от моей двоюродной бабушки Мэдди, которая вышла замуж за девяностопятилетнего миллионера, а потом сбежала с молочником. Звучит безумно, но это правда.
Я оборачиваюсь, и он делает несколько шагов в мою сторону. Может, он не хочет кричать. – Молочник дал ей его, как напоминание о том, что где бы они ни были, даже, если у них не было ничего другого, они были друг у друга… и это был дом. И теперь он есть у тебя. Потому что где бы ты ни была…
- Ты мой дом, - шепчу я.
- Да.
Теперь я рыдаю и целую его снова и снова. Я на несколько минут опоздаю на работу. Другие профессора поймут. Они работники искусства, а все творческие личности уважают истории любви. Вот кем мы с Томом становимся. Настоящей любовной историей.
- Это здесь ты хочешь меня видеть? – спрашивает Том, наклоняясь.
- Да… - шепчу я, отвлекаясь на мою потребность погладить объект моего желания. – Это такое… Длинное. И такое жёсткое.
Том посмеивается. – Дорогая, я рад, что тебе нравится новая столешница, но я пытаюсь устроить здесь съёмку.
- Просто у меня никогда не было каменной столешницы. – И это даже не самая моя любимая особенность нашей новой кухни в коттедже на озере Мичиган. Мне нужно прикоснуться к этому ещё раз, поэтому я подхожу к раздвижной двери позади себя и открываю свою собственную… Кладовую. – Боже. Такое большое.
- Это говорят все девушки.
- Я говорю о кладовой.
- Я тоже, - соглашается он.
Я захожу внутрь, чтобы полюбоваться полками, заполненными контейнерами. Это моя фантазия – пять видов муки, четыре вида сахара, каждый в своей банке и должным образом помечен. Там также есть огромный контейнер, заполненный универсальной мукой. Я могла бы печь дни напролёт. При одном взгляде на него у девушки может перехватить дыхание. И я действительно задыхаюсь.