- Чёрт, - говорит Брахт.
- Чёрт, - соглашаюсь.
- Жаль, что твоя Золушка не оставила туфельку. – Он смеётся над собственной шуткой.
- Не туфельку, нет. Но у меня есть её трусики.
Он садится прямее. – У тебя есть её трусики?
- Точно. – Они сейчас в моей прикроватной тумбочке. Звучит жутковато, но, если бы она решила оставить визитку, я бы сохранил её.
Брахт кладёт обе руки на стол. – Ну, вот тебе и подсказка! Если они необычные, мы могли бы найти её таким образом.
- Что? Не получится.
- Получится, - торжественно говорит он. – Опиши их.
- Они пионо-розовые с эластичной резинкой цвета экспрессо, - произношу я, слишком поздно понимая, что точность такого описания заставит его заржать.
Так и происходит.
Я выжидаю. Не могу избавиться от высокоразвитой цветовой лексики. Я реставратор прекрасных домов. У меня достаточно образцов краски, чтобы покрыть весь Мичиган. – На них изображён шоколадный кролик в розовом нижнем белье, - произношу я, когда Брахт снова может дышать. – И надпись: Шоколадные кролики – моё тотемное животное.
Брахт вытирает глаза и смеётся.
- Прекрати. – Я пинаю его под столом. – Она эксцентричная. Она роскошная.
Кофе Брахта идёт носом.
Внезапно, я просто не могу больше это выносить. – С меня хватит! Мне нужно её разыскать. Так почему я сижу здесь и жду, когда нам принесут завтрак, с тобой?
Брахт обдумывает. – Во-первых, потому что тебе нужно поесть. У тебя низкий уровень сахара в крови, а это вызывает стресс. Во-вторых, ты даже не знаешь, кто эта Золушка. В-третьих, сейчас шесть часов утра, и, если ты отправишься на её поиски, будешь выглядеть как преследователь.
Я ворчу, потому что это правда.
- В любом случае, эта девушка не то, что тебе нужно.
В моих шортах член говорит об обратном. – Кто бы говорил.
- Нет, я серьёзно. Тебе не нужен ещё один трах. Тебе нужен кто-то, кто знает тебя. Тебя всего.
Я просто хочу ещё один час побыть наедине с Бринн. – Слушай, я перепробовал всё, что ты советовал. Йогу. Медитацию. Моя задница отрубилась, а я не стал просветлённым.
Он уже качает головой. – Ты слишком много держишь в себе, Том. Ты делал также с Чандрой.
Я шиплю, потому что он произнёс имя моей бывшей вслух, а он не должен этого делать.
- Позволь спросить… ты когда-нибудь рассказывал ей о своём детстве?
- Блядь, нет! Никто не захочет об этом слушать. – Моё детство не было красивым.
Его брови идеальной формы приподнимаются. – Ты даже не должен удивляться, что с ней ничего не получилось. Она не знает тебя и наполовину так же хорошо, как я. А вы были вместе девять месяцев.
Я оглядываюсь, надеясь увидеть официантку, стремящуюся к нашему столу с едой.