— Леди-малышка? — Марина расхохоталась. — Ты дал мне это прозвище в отместку за малыша?
— Это было жестоко. — Он тоже рассмеялся. — Но — нет. Я буду звать тебя так… в своих мыслях.
— Можно и вслух. Иногда, — разрешила Марина. — Мило звучит. Итак?
— Итак, о табу. — Егор собрался, хотя руку так и не выпустил. — Я не хочу, чтобы меня били по лицу. Никаких кляпов и, на первый раз, никаких повязок на глаза. Сегодня я хочу видеть, что ты делаешь. Извини, это…
— Потому что я неопытна, — кивнула Марина, перебивая. — Ничего, я понимаю. Продолжай.
— В принципе я не против порки, но сегодня, пожалуйста, ограничься шлепаньем. По той же причине. Щетка, линейка… У тебя же нет паддла?
— Нет. И кнут в тумбочке не припрятан. К слову, у меня вообще нет никаких игрушек.
— Это поправимо. Потом сходишь в магазин или закажешь на сайте. Все, что тебе захочется.
— А связывать тебя можно?
— Хм… — Егор осмотрел комнатку. — Мне просто интересно, а к чему ты меня привяжешь?
И правда, к чему? Диван, на котором они сидели, ночью превращался в кровать. Шкаф-купе для вещей, комод, книжные полки, стол у окна — для работы, небольшое трюмо в углу, напольный торшер, два стула. И не разгуляешься.
— Сейчас открою тайную комнату, а там цепи и крюки, — мрачно пошутила Марина. — Я не сказала, что привяжу. Я сказала: «Связать».
— Прости, понял. Да, можно. Но есть еще одно табу. Я не люблю, когда меня бьют по члену. Он может выдерживать только одну пытку — запрет кончать. Никаких грузов, стягиваний…
— Поняла, — поспешно перебила его Марина. — Я бы и не рискнула, хоть и физиолог. Скорее, как раз поэтому. А… — она замялась, спрашивать о таком было непривычно.
— Анально можно. — Он снова легко прочитал ее мысли. — Но сегодня ты с этим тоже не поиграешь, если у тебя нет пробок или страпона.
— Кошмар, — проворчала Марина. — Ничего нельзя, потому что ничего нет. А что тогда можно?
— Можно выпороть, насладиться купанием, массажем и даже маникюром. Ты ноготь сломала, я помню. У тебя же есть маникюрный набор? Можно заставить меня мучиться в возбужденном состоянии, некоторым это нравится. Я могу довести тебя до оргазма языком. Разве мало?
— Звучит заманчиво… Пороть только не за что.
Марина пошутила, но Егор даже не улыбнулся.
— На самом деле есть, за что, — угрюмо произнес он. — Я допустил ошибку, за это наказывают.
Она не сразу поняла, что он говорит о злополучном танце. А потом рассердилась за напоминание.
— Егор, я же просила забыть, — произнесла она резко.
— Это деликатный момент, малышка…
Он посмотрел на нее так жалобно, да и «малышка» сработала, и она сменила гнев на милость: